Читать книгу - "Памятка убийцы - Алексей Викторович Макеев"

– Саратовских?

– Ну да. Как еще найти в архиве неоцифрованное врачебное свидетельство о смерти за тысяча девятьсот девяносто девятый год? Чешеву интересовали причина и обстоятельства гибели Алексея Анатольевича Соляйникова. Пятьдесят третьего года рождения. Насильственная смерть.

– Вы уверены?

– У меня профессиональная память, как у вас, – твердо сказала она. – А интернет вообще помнит все. Называйте адрес. Я вам свое ответное письмо Юлии перешлю. Там и документы, которые мне удалось найти. Все отсканировано. И личное экспертное мнение по вопросу. – Она мягко обратилась к бывшему мужу: – Ты не против, если мы покинем тебя ненадолго, радость моя? Покажу столичному гостю свой кабинет, чаем с конфетами напою. Есть даже холодный квас, хотите? – обратилась она к Гурову.

Кучеренко подобострастно кивнул:

– Поработаю. Тоже чайку попью.

* * *

– Вы, Лев Иванович, не обращайте внимания на то, какой Деня сейчас. Мы познакомились студентами. Он был одним из лучших на курсе. Специализировался на патологии нервной системы у детей. Прекрасный, талантливый деревенский парень, который подрабатывал санитаром в больнице и ожоговом центре. Никогда не спал. Наши шутили: «Деня – вампир». – Симакова уверенно вела Гурова по длинному коридору с рядами дверей. Полковник старался не смотреть в открытые. – Я сразу влюбилась. А потом с ним что-то произошло… – Она будто ушла в себя. – Стресс из-за обгоревшей пациентки. Она, умирая, будто в него вцепилась. Просила держать себя за руку. Говорила только с ним. И – мы, врачи, суеверны, вы знаете – будто его с собой утащила. Он с ее смертью стал совершенно другим. Навязчивые идеи о мертвых женщинах, фантазии. Я какое-то время мирилась. Даже худела, в блондинку красилась. Даже читала Чарльза Буковски. «Совокупляющаяся русалка из Венеции, штат Калифорния». – Гуров услышал горький смешок. – Дальше падать некуда. Так я пошла в науку, а Деня осел здесь. Так всю жизнь вместе, но врозь и живем. И детей у обоих нет.

– Юлия Чешева помогала ему?

– Да. Как ни странно. – Симакова остановилась у одной из дверей и открыла ее своим ключом. – Проходите. Чаю?

– Да, если можно.

– В наших пенатах нужно. Это я вам как врач говорю. – Она налила кипяток из термопота и достала пакет печенья Mulino Bianco с яблочной начинкой. – Мой личный способ сбегать в Италию. Итак, Юля?

Полковник кивнул, принимая из ее рук кружку с горячим чаем.

– Сначала я отнеслась к рекомендации коллег, которые обращались к ней сами, скептически. Медийная личность. Зарабатывает на «Ютьюбе». И мы, живущие в формате «Сколько раненых в битве крутой».

– «Сколько их в тесноте медсанбатов», – подхватил полковник. Он давно не чувствовал себя молодым и все больше ценил возможность поговорить с теми, кто смотрел на мир глазами исчезнувшей империи и имел опыт долгого спора со «смертью слепой» за хотя бы одну человеческую жизнь.

Симакова улыбнулась:

– Юлия тоже знала эту песню. Вообще, оказалась при встрече «своей». Училась клинической психологии. Публиковалась в серьезных научных журналах по молодости. Я подумала, что смерть Соляйникова ее интересует по этому поводу.

– Почему?

– Она упомянула, что изучала в вузе феномен насилия. А Соляйникова убили с особой жестокостью. Избивали. Связали руки. Резали. На глазах и затылке следы скотча.

Перед глазами Гурова возникли фото из подвала, где нашли тело Лизы Колтовой. Ее убийца тоже убирал клейкой лентой волосы.

– Скажите, ваш бывший муж когда-нибудь упоминал необычное украшение Юлии?

Симакова понимающе улыбнулась:

– Серьгу в виде юнгианской тени?

Гуров кивнул.

– На сеансах Юлия говорила пациентам, что направление работы с ними ей нашептывают их тени. И что с годами она поняла, как важно, общаясь с кем-то, не упускать из виду его тень. И контролировать ее. Как в пьесе Евгения Шварца, помните?

– «Тень, знай свое место», – процитировал Гуров.

– Вот именно.

– Денис Павлович замечал, чтобы Юлия боялась кого-то?

– Пожалуй, нет. Но не забывайте, что он невролог. Потому, я уверена, безошибочно заметил ее глубокую зацикленность на парафилиях. Эта тема была важна для Юлии не только по долгу службы. А каким-то образом касалась ее самой.

– Что ваш муж делал в день ее гибели?

– Чинил мою посудомоечную машину. Засор фильтра. Ушел под утро. Мы всегда болтаем подолгу. Деня – интересный человек. И безобидный, как никто. Будь это иначе, я бы своей жизнью жила давно.

* * *

Оказавшись на улице, полковник буквально почувствовал, как свежий воздух прогнал из него кислый запах морга. Вокруг были живые люди, а последние впечатления убедили сыщика, что это уже хорошо.

Он купил в Corto Coffee чай с ежевикой, можжевельником и мятой и дошел до палатки с пончиками в корочке из корицы и сахара. Наступило блаженство, которое по извечному закону подлости прервал рабочий звонок.

– Лев Иванович, здравствуйте! – заговорил Банин. – Выхожу из архива.

– Давай к делу!

– Я понял. В общем, в подвале, где нашли Лизу, когда-то зависала группа скинхедов, деятели которой давно ушли в места не столь отдаленные или на тот свет.

– Как старые банды бритоголовых связаны с расследованием убийства, за которое взялись твои сокурсники, или делами, которые были в разработке у Колтовой?

– С ее текущей работой – никак. А со смертью преподавателя из картотеки Штолина – очень. Доктор наук, профессор, преподаватель факультета психологии СГУ Алексей Анатольевич Соляйников знаменит прежде всего публикациями по большому американскому гранту, который в конце девяностых взяли регионы, в том числе саратовская группа. Еще участвовали Волгоград и Воронеж.

– Города, гремевшие на всю страну из-за преступлений на основе межрасовой и межэтнической ненависти, – вспомнил полковник.

– Все так. Соляйников составлял групповой психологический портрет членов областного движения крайних расистов.

– Есть какая-то связь с известным психологом Юлией Юнг? То есть Чешевой, – спросил Гуров, понимая, что фамилия Соляйникова ему знакома, Юля о его смерти не забыла за все эти годы и даже пыталась что-то там выяснять. Данные, сброшенные Симаковой на его почту, полковник посмотреть не успел.

– Да вроде никакой, – озадаченно ответил Банин.

– Тогда она была еще Новиной. – Гуров представил сделанную синими чернилами подпись на обложках спасенных с дачи Анны Федоровны студенческих тетрадей.

– Юлия Новина есть в перечне авторов главных грантовских публикаций. Значит, входила в состав исследовательской группы, которой руководил Соляйников.

– Сколько в ней еще человек?

– По разделу «Об авторах» я нашел шестерых. Дина Яковлевна Соколова, Радомир Ярополкович Грецев…

– Скрепно.

– Да уж. Лидия Кирилловна Полетучая, Егор Иннокентьевич Слепокуров, Иван Константинович Рюмин и Максим Борисович Тевс.

– Юлия Чешева была похищена и убита около двух недель назад. Близкие утверждают, что она