Читать книгу - "Красным по черному - Александр Огнев"

Даже самому себе Белов никогда не признался бы в том, что жизнь свою — всю, без остатка — посвятил не исполнению служебных обязанностей и офицерского долга, а тщетному противоборству и безуспешному противостоянию собственным комплексам — врождённым и благоприобретённым. Небольшие, малозаметные и те, что покрупнее, — они, подобно ручьям и притокам великой реки, сливались в могучий и неистребимый, постоянно обновляющийся и примитивно-банальный, хрестоматийный комплекс мелкого ничтожества.

Именно оно, мелкое ничтожество — вымороченное дитя бессильного «маленького человека» и несостоятельной «теории сильной личности» — стало главной бедой человечества на пороге нового тысячелетия. Только, если все эти вырины и девушкины, раскольниковы и верховенцевы благополучно канули в Лету, оставшись в веке девятнадцатом, то оно — омоложенное, бессовестное и наглое, — вдоволь напившись живой крови в веке двадцатом, смело вползает в двадцать первый век, устремляя бесстыжий взор свой к самым дальним горизонтам третьего тысячелетия…

Месяца два назад Монах неожиданно вызвал его на «свидание».

Обставлено всё было, как всегда, тщательно. Вначале он позвонил и сообщил, где взять машину, а когда Белов подъехал на ней в условленное место на Выборгском шоссе, Кушнарёв просто пересел к нему из своего бронированного лимузина. Даже самые надёжные и проверенные охранники не должны были видеть лица или слышать голос Белова.

Отъехав метров на триста, они вышли из автомобиля и углубились в перелесок.

Весенний воздух был густо напоен запахами и ароматами, знакомыми с дачного детства, но забываемыми в городской, взрослой жизни. Пахло сыростью и грибами, прелой листвой и зимней свежестью ещё не растаявшего, обильно лежащего в низинах и оврагах грязно-серого, обречённо-ноздреватого снега.

— Скажи, пожалуйста, — спросил Монах, непроизвольно взглянув в ту сторону, где осталась машина, — это правда, что в твоей конторе существует особый отдел, специализирующийся на экстрасенсорике, необъяснимых явлениях и прочей мутате?

— Вообще подразделение такое есть.

— А в частности?

— Туда очень затруднён доступ. Нужна серьёзная мотивация, обоснование необходимости… Так что, раз обратившись, сразу попадаешь «под колпак». Кроме того, неизвестно, что эти «сенсы» нароют — там ведь держат специалистов, как ты понимаешь, серьёзных. Мне как-то одного показали: под его взглядом — как под рентгеном. Короче, очень неуютно себя чувствуешь. И уйти оттуда — даже после одноразовой консультации — не проще, чем войти. Во всяком случае, втихаря, без объяснительной «канцелярии» — не получится. Поэтому лучше бы и не соваться.

— Не соваться, — эхом повторил Монах. — А, скажем так, в частном порядке? Я имею в виду хотя бы домашний адрес. Живут же эти ребята где-то?

— Это исключено.

— Исключено? — Монах хмуро взглянул на него и скривил губы. — Придётся что-то «включить». Уж не обессудь, Феликс ты мой, — ситуация вынуждает.

— А что случилось?

— Случилось. Необходимо найти — притом, в темпе вальса — одного субчика. И без помощи этих ребят здесь не обойтись, потому что он сам — из таковских…

Из рассказанного Монахом получалась какая-то бредовая, не укладывающаяся в сознании картина. Выходило, что он с кем-то о чём-то не договорился, и вот теперь «кто-то» — этот или другой такой же, тайный и невидимый — спокойно, как мух дихлофосом, убирает его людей. Причём, изюминка заключалась в том, что, по выражению Монаха, ему для этого «не требовалось даже рогатки». Как он это делал, при помощи какого колдовства — неизвестно. Однако результат впечатлял: поминки сменялись очередными похоронами с бесстыдной откровенностью и пугающей частотой.