Читать книгу - "Питер Саржент. Трилогия - Гор Видал"

— Случилось что-нибудь? — спросил я и обвел взглядом комнату в поисках миссис Роудс, но та еще не вернулась.

— Помимо всего прочего, еще и это, — Элен жестом показала на толпу газетчиков на улице. Несколько полицейских стерегли вход в дом.

— А где же твоя матушка? — спросил я, когда мы вышли из оконной ниши; я успел заметить вспышку наведенной на нас фотокамеры.

— Думаю, все еще у гробовщика. К обеду должна вернуться. Заупокойная служба — завтра утром в кафедральном соборе, а потом на Арлингтонском кладбище.

Насколько я мог видеть, она была возбуждена. Я попытался обнаружить на ее лице какие-либо следы горя, но ничего не заметил. Только возбуждение и, может быть, тревога: масса скелетов будет потревожена в своих шкафах прежде, чем это дело кончится.

Я взял газету и на первой же странице прочел о том, как «Видный деятель встретил свой ужасный конец». Статью сопровождали фотография покойного политика и врезка, на которой был изображен дом с зияющей дырой на месте кабинета.

— Я и не подозревал, что образовалась такая огромная дыра, — сказал я, протягивая газету Элен. Она отложила газету на стол; я решил, что ее уже все прочитали.

— В кабинет до сих пор никого не пускают, даже нас с мамой. Руфус ужасно возмущается; твердит, что там остались очень важные бумаги.

И, легок на помине, в дверях появился Руфус с бледным раздраженным лицом. Твидовый костюм выглядел так, словно он в нем спал. Направился он прямо к Элен.

— Вам что-нибудь известно, когда вернется ваша мать?

— Думаю, что к обеду. Она сказала, что управится за несколько часов.

— Нужно что-то делать со шкафами, где хранятся документы, — Руфус нервно покосился на меня, казалось, он не рвется уточнять детали.

— С документами? — недоуменно переспросила Элен.

В политических проблемах она ориентировалась еще меньше, чем в обычной жизни. По-настоящему ее интересовали всего лишь несколько вещей, а к государственным делам она была совершенно равнодушна.

— Да-да, — нетерпеливо кивнул Руфус. — Там списки всех сторонников вашего отца, а также суммы их вкладов в его поддержку. Конечно, в этом нет ничего противозаконного, — кисло хихикнул он, — но если их имена попадут в руки наших политических врагов… — Он тихо застонал, по тут распахнулись двери в столовую и мы направились обедать.

Когда все расселись, я с удивлением обнаружил, что вместе с нами за столом восседает лейтенант Уинтерс. Нет нужды говорить, что его присутствие набрасывало дополнительный мрачный покров на компанию, которая уже с самого начала была угрюмой и печальной. Однако лейтенант выглядел совершенно спокойным, и у меня невольно возник вопрос, часто ли офицеры полиции обедают с подозреваемыми. Тут же я отметил, что сел он рядом с Элен, и про себя подумал, что он совсем не дурак. Она была весьма податлива и опрометчива. Если лейтенант поведет себя должным образом, то всего через несколько часов, причем часов приятных, будет знать о семействе Роудсов все, что захочет.

— Я просто не могу поверить, что случилось столь ужасное событие, — произнес гнусавый голос у меня над ухом. Я повернулся и впервые заметил, что слева от меня сидит миссис Помрой. Глаза ее были красными и припухшими, а по звуку голоса можно было заключить, что либо она плакала, либо сильно простыла.

— Наша комната совсем рядом с кабинетом сенатора, — сказала она, страдальчески шмыгая носом, ее покрасневшие глаза явно искали моей симпатии. — Да, после того как случился этот ужас, на всем втором этаже стало страшно холодно, особенно в нашей комнате. Я слегка простудилась, еще когда мы уезжали из Талисман-сити; ну а после приключений прошлой ночи начался грипп. Перед обедом температура у меня была сорок градусов.

Я посоветовал ей выпить стакан лимонного сока с кипятком и лечь в постель, пока лихорадка не пройдет, но она не заинтересовалась моими домашними рецептами.

— Все это, — тихо сказала она, — просто ужасно.

«Особенно для сенатора», — хотел добавить я, но не стал.

Элен на другом конце стола погрузилась в беседу с лейтенантом Уинтерсом. Уолтер Ленгдон, ее очередной жених (по крайней мере, мне так казалось), был позабыт и разговаривал с Вербеной Прюитт.

— Вы, должно быть, были очень привязаны к сенатору Роудсу, — заметил я.

Миссис Помрой кивнула.

— Да, у них с моим мужем бывали небольшие трения; вы же знаете, мужчины бывают такими обидчивыми, особенно по пустякам. Но моя многолетняя дружба с сенатором была очень-очень прочна.

Что-то в ее голосе не только заставило меня поверить, но, что куда важнее, подсказало неожиданную версию. Я с любопытством посмотрел на нее.

— Давно вы знакомы с сенатором? — мягко спросил я.

— Всю жизнь, — вздохнула она. — Знаете, я в Талисман-сити родилась, а Роджер приехал туда всего пятнадцать лет назад.

— И пятнадцать лет назад вы вышли за него замуж?

Она хихикнула, потом сморкнулась и чихнула, я деликатно отвернулся, пока она приводила себя в порядок.

— Нет, это не совсем так, — игриво заметила она.

— Вам нужно что-то делать с простудой.

— Я принимаю таблетки. Если не считать некоторых политических расхождений, все эти годы мы были очень близки.

— Что вы имеете в виду, говоря о расхождениях?

— Так, всякие мелочи, — она как-то неопределенно махнула рукой. — Политические. Мой муж активно поддерживал Рузвельта; отсюда и расхождения, вы понимаете? Я лично всегда была на стороне Дьюи: он так великолепно выглядит и так молод! Мне кажется, нам нужен молодой президент, как вы полагаете?

Я сказал, что особенно над этим не задумывался. Однако мои подозрения все возрастали. Казалось, не было никакой возможности выяснить то, что мне хотелось узнать. Могла про это знать Элен? Маловероятно. Если миссис Помрой много лет назад была любовницей сенатора, этот факт вряд ли был известен в семье Роудсов. Хотя, должен сказать, миссис Помрой, несмотря на красные глаза и неловкие манеры, была весьма симпатичной женщиной. Если Помрой был ревнив… В моей голове начала складываться картина изощренного заговора.

— Вы часто приезжали сюда с мужем? — спросил я. Пока я проводил свое расследование, ростбиф стыл на тарелке.

Она покачала головой.

— Обычно мы останавливаемся в отеле «Мэйфлауер», и сенатор там с нами обедает.

— Так вы впервые оказались в этом доме?

Она кивнула; на какой-то миг ее безмятежность сменилась беспокойством, словно проснулось подозрение, что мои вопросы вызваны не простой любезностью. Я поспешил перевести речь на лекарства от головной боли, и напряженность спала.

Потом мы немного поболтали с лейтенантом Уинтерсом про отпечатки пальцев. Он оказался столь же непохожим на полицейского, как и другие его коллеги, с которыми мне