Читать книгу - "Ключ к сердцу императрицы - Елена Арсеньева"

— Ишь ты, водки им! А где я им возьму водку?! Во всей Москве не осталось ни одного неразграбленного погреба, ни одной лавки. А вино… Да разве в этой стране можно найти порядочное вино?! Конечно, и непорядочное сошло бы, так ведь и его нет!

В голосе ее звучало истинное отчаяние. И тут Лидию осенило!

— Я знаю, где найти погреб с вином, — довольно громко, чтобы расслышала Флоранс, сказала она и тут же плашмя рухнула наземь на случай, если маркитантка чересчур перепугается и выпалит на голос из второго пистолета, все еще торчащего у нее за поясом.

Однако выстрела не последовало. То ли пистолет был не заряжен, то ли Флоранс заинтересовалась больше, чем перепугалась.

— Кто тут? А ну, выходи! — приказала она. — Выходи, а не то я кликну солдат, и тебя выволокут на свет божий силой!

Впрочем, она не повышала голос, и Лидия поняла, что особого шума можно не бояться.

Поднялась, натянула поглубже капюшон епанчи, а потом выбралась из кустов.

Черные глаза изучали ее с холодным любопытством:

— Ты кто ж такая?

— Я монахиня, — не моргнув глазом, заявила Лидия, вспомнив недавнее прошлое. — Наш монастырь сгорел, я бы хотела вернуться в Москву.

— Монахиня, которая говорит по-французски? — недоверчиво пробормотала Флоранс. — И знает, где можно найти вино? Знает само это греховное слово?!

— Я не родилась в клобуке, — ответила Лидия со всем возможным спокойствием. — Поэтому о многом знаю! Мой брат был виноторговец, он бежал из Москвы еще второго сентября, в перед отъездом зарыл несколько бочек лучшего своего вина в подвале своего дома, неподалеку от Красной площади. Если хочешь, я покажу тебе, где этот дом.

— Какая неслыханная щедрость… — пробормотала Флоранс недоверчиво. — С чего бы это?

— Неужели непонятно? — пожала плечами Лидия. — Я хочу вернуться в Москву, к родственникам. А как мне пройти через заставу? Разденут, оберут до нитки, да еще и изнасилуют!

— Тебя-то? — окинула ее наметанным взглядом Флоранс. — Непременно. Можешь даже не сомневаться. Говорят, ваши женщины спасаются от насильников на кладбищах, между трупами. А две дочери какого-то священника кинулись с обрыва в реку, лишь бы уберечь свою невинность. Ну и очень глупо, по-моему! Хотя что возьмешь от вас, русских, нации варваров?! Вы глупы и фанатичны…

Лидия слушала молча, только ноздри чуть раздувались.

Что ждет Флоранс? Замерзнет она в каком-нибудь лесу или погибнет при переправе через Березину?

Уголок рта Лидии чуть дрогнул в злорадной усмешке…

— Ну, предположим, я отвезу тебя в Москву, — вдруг сказала Флоранс. — Но кто может поручиться, что ты не обманешь меня и вино действительно окажется там, где ты говоришь?

— Никто, — честно призналась Лидия. — Совершенно никто. Может быть, его уже выпили солдаты вашей великой армии. Хотя я уверена, что нет. Брат спрятал его очень хитро. И разве у тебя есть предложение получше?

— Наглая девка, — проворчала Флоранс. — Ты очень наглая девка! А может быть, ты — поджигательница, которая хочет обманом пробраться в Москву, чтобы…

Она вдруг умолкла и покачала головой:

— Хотя нет. Там уже больше нечего поджигать. Вы и так сожгли все, что можно и что нельзя.

Лидия опустила голову. Она могла бы сказать, что знаменитый приказ губернатора Москвы Ростопчина, о котором она читала в исторических романах: сжигать все, чтобы не досталось врагу! — всегда приводил ее в ужас. Он и сам сжег свое имение… Вот уж прав был Марше: волк отгрызает попавшую в капкан лапу…

Однако то, что Лидии пришлось увидеть в Москве, оказалось куда кошмарнее самых изощренных ее кошмаров.

Там и сям слышны были выстрелы. Да неужели в городе еще осталось какое-то сопротивление?!

Флоранс, словно почувствовав удивление Лидии, невесело ухмыльнулась:

— Это ничего. Это не боевая перестрелка. Наши солдаты не дадут появиться ни голубю, ни галке — сейчас подстрелят.

«Голодный француз и вороне рад», — вспомнила Лидия и снова усмехнулась про себя.

Вдруг неподалеку ударил колокольный звон. Она встрепенулась было… но нет, это не службу служили: в церкви стояли лошади, а на колокольне развлекались перезвоном два пьяных солдата.

Везде было все голо, все черно, только торчали трубы да печи обгорелые, да виднелись закопченные своды, подпертые столбами, да подвалы, а жилая часть домов вся выгорела.

Тут и там лежали прямо на улицах мертвые тела, уже почернелые, но их никто не хоронил. Валялись и мертвые лошади, и улицы были словно бы затянуты смрадом разложения.

Лидия не сразу заметила, что беспрестанно крестится, — так страшно было. Флоранс, которая, конечно, нагляделась ужасов в этой жизни куда больше, чем Лидия, Флоранс, которая была homo belly, femina belly[12], тоже сидела молча, с поджатыми губами, и щеки ее словно бы сразу ввалились.

По улицам проходили маршем отряды, и выглядели они вполне браво, но то и дело попадались отдельные личности, при виде которых Лидия даже о страхе своем забывала. Это была просто фантастика какая-то! В первые минуты показалось, будто она видит нелепейший из снов или очутилась на нелепейшем из маскарадов. Перед ней мелькали люди в шлемах, украшенных чрезмерно высокими плюмажами; кто-то был в бухарском халате, кто-то наряжен татарином или турком; кто-то напялил на себя латы времен Крестовых походов… Лидия где-то читала, что среди прочего французами разграблены были театральные костюмерные — не результат ли этого грабежа она видит перед собой? А впрочем, действуя по принципу: что на мне, то мое, — французы напяливали на себя все, что попадалось под руку, оттого и можно было увидеть усатого гренадера в священных ризах и треугольной шляпе, или другого — в женском салопе и с епитрахилью на шее, или третьего — в мантилье, шароварах и в каске, четвертого — в дьяконской рясе и огромной бобровой шубе…

Вдруг масса народу вся куда-то повалила с радостными криками.

— Что случилось? — взволновалась и Флоранс. — Куда это они ринулись? Уж не Кутузов ли пришел сдаваться?!

Лидия, которая отлично знала, что не может быть того, чего не может быть никогда, посмотрела на нее с насмешливой жалостью.

Впрочем, причина такого ажиотажа мигом разъяснилась: оказывается, французская труппа, еще остававшаяся в Москве, давала новую комедию, и все валили туда. Кричали также, что в каком-то доме на Арбате будет нынче бал, для иллюминации раздобыли целый сундук церковных свечей, так что можно хорошенько повеселиться.

— Пошли танцевать! — заорал какой-то гренадер, помахав Лидии. — Где ваши барыни? Где ваши девицы! Нам не с кем танцевать!

Она сердито отвернулась. Но губы у нее против воли разъехались в усмешке.