Читать книгу - "Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская"

просил её вызвать Кравчука на свидание! — воскликнул Новиков, радуясь догадке и одновременно кляня себя за слишком медленное соображение. — Она его вызвала и не пришла. А потом Кравчука убили, и она стала задавать слишком много вопросов. Наверняка ещё когда-то что-то подслушала, подсмотрела, додумала. Раз сумела дать знак с помощью неправильной даты. В общем, стала этому Лёне мешать. И он её убрал.

— А банка? — прищурился Игнатьев.

— Не знаю, — пожал плечами Новиков. — Может, это был их с Лёней капитал на будущее. Вот она его и сдала нам. Чтобы он не сумел воспользоваться.

— Умная женщина, — усмехнулся Игнатьев. — Была.

— Да, только сильно впечатлительная. — Новиков помолчал, потом спросил: — Так какие наши действия?

Игнатьев глянул на Антона, видимо, что-то взвешивая. Потом решился и произнёс:

— Сейчас готовят копию этой карты из посылки. Только подправят чертежи и крестики поставят в других местах. Посылку запечатают, а ты, — тут он указал на Антона, — отнесёшь её куда сказано. Будет допытываться, почему так долго, скажешь: мол, милиция по городу шастает, документы проверяют, пришлось петлять. Спросит, с чего вдруг милиция шурует, скажешь: говорят, тут открытие плотины намечается, вот они и чешут всех подряд.

— Я не смогу, — слабо проблеял Антон.

— Ещё как сможешь, — прошипел Игнатьев. — Будешь делать вид, что веришь ему изо всех сил, будешь исполнять всё, что он тебе прикажет.

Антон в поисках поддержки обернулся к Новикову. Тот только развёл руками. План не идеальный, но другого нет и не предвидится.

Дальше Антон и Новиков просто сидели в каморке и пили чай с сушками. Игнатьев запер их снаружи, а сам куда-то отправился.

— Зачем мы во всё это влипли, — печально вздохнул Антон.

— Не знаю, — пожал плечами Новиков. — Чтобы не дать этому Лёне взорвать плотину.

— Почему Вася сам не мог?

Ответа на этот вопрос у Новикова не нашлось. Скоро проскрежетал ключ в замке, и вошёл Игнатьев. Вручил Антону запечатанную посылку.

— Я не смогу, — умоляюще проговорил Антон.

— А ты представь, что от этого зависит твоя жизнь, — вдруг с энтузиазмом проговорил Игнатьев. — Справишься — будешь дальше жить и радоваться. Провалишься — я тебе лично мозги вышибу.

Антон перевёл ошарашенный взгляд на Новикова. Да уж, не на всех такие аргументы действуют, но других, опять же, нет. Не до размазывания слюней.

— Антон, надо постараться, — наконец мягко проговорил Новиков. — Он же тучу народу может поубивать. Люди-то ни в чём не виноваты.

— Вы меня хотя бы подстрахуете? — слабо спросил Антон.

— А то как же, — сразу ответил Игнатьев. — Слежка круглосуточная.

И он ободряюще похлопал Антона по плечу. Видимо, вышло не очень убедительно, потому что Антон как сидел с кислой миной, так и остался.

Однако пришлось всем троим вставать и выдвигаться. Антона довезли до проулка, в котором его поймали, и высадили. Игнатьев разве что пинка для скорости и уверенности ему не отвесил.

— Как думаете, почему Кравчук согласился играть в эти игры? — спросил Новиков, наблюдая за удаляющейся фигурой ковыляющего по тёмной дорожке Антона.

— Не знаю. Может, прикипел к кормушке? — задумчиво произнёс Игнатьев. — Кому охота слезать с такого хлебного места. А Лёня ему, наверное, пообещал, что город удастся сохранить, если ГЭС так и не заработает.

Новиков взвесил услышанное. В общем, было похоже на правду. Только вот скользкий нечистый на руку Кравчук ещё и подстраховался — зашил записку в полу пиджака и отправил письмо-кляузу с обвинениями в адрес Ткач.

А вот как Лёне удалось настроить женщин Кравчуков на помощь — это вопрос. Ну, с мамашей всё более или менее ясно. Та же история с кормушкой. А вот дочка — это загадка. Слишком она вся противоречивая. То старательно дурочку играет, то вполне осмысленные вещи выдаёт.

— Куда теперь? — спросил Новиков, поняв, что они выехали из проулка и теперь двигались по одной из ночных Кулибинских улиц.

— На квартиру, — просто ответил Игнатьев.

— И где разместимся?

— Сами-то как думаете?

Новиков промолчал. Он, кажется, понял, где им предстояло квартировать, пока Антон будет вариться в Лёнином логове в старом расселённом бараке.

И точно — машина остановилась у жёлтого двухэтажного дома, где в будущем будет кафе, а теперь на первом этаже размещалась огромная перенаселённая коммуналка, а на втором пока никого не было, потому что Кравчуки сюда так и не вселились.

— А куда должен был перейти на работу сам Кравчук? — спросил Новиков, вылезая вслед за Игнатьевы из машины.

— Сюда, в Кулибинский Горисполком.

— Тоже неплохое место, — проговорил Новиков по пути через двор.

— Но не на самой верхушке, правда? — усмехнулся Игнатьев. — А он уже прикипел к деньгам, а главное — к власти.

Новиков только хмыкнул. Провинциальная Мазыйка. Какая уж тут власть. Ну, наверное, некоторым и такой кормушки хватало. Тем более что Новиков сам видел банку с богатствами Кравчуков. Не так уж мало по советским меркам. Да и по современным тоже.

Новикову досталась комната, выходящая на задний двор, туда где турники, курятники и сараи. В новом времени там просто двор с цветниками и верандой кафе. Наверное, сдаётся под свадьбы и дни рождения. Симпатично, в общем-то.

Утром Новиков проснулся и чуть не подумал, что ненароком угодил обратно в своё время. Потому что по квартире разносился запах жареных оладушек и сваренного кофе, как готовит его жена.

Новиков полежал немного в ожидании просыпания. Ничего не случилось. Он как лежал на перине в бывшей комнате Эммы Кравчук, так и продолжал там лежать. Сел. Спине чрезмерно мягкая перина не понравилась.

Надо вставать и делать зарядку. Новиков встал, осмотрелся.

Овальное зеркало трюмо, принадлежавшего когда-то Оксане Ткач, резной шкаф, картинки с артистками на стенах. Розовые обои с цветочками. Как будто в кукольную комнатку попал.

Кстати, а кто это там расстарался на кухне? Игнатьев тронулся умом и решил впечатлить майора кулинарными талантами? Или, может, у него внутри спряталась какая-нибудь попаданка-домохозяйка? Эх, весело ей, наверное.

Что-то Новикова стало куда-то уносить.

Вот чтобы окончательно не улететь туда, где обитают поуехавшие свободные кукушки, Новиков сделал гимнастику, тщательно заправил кровать со стопкой подушек разного размера. Оделся и, как самый настоящий джентльмен на минималках, вышел к завтраку.

— О, Фёдор Сергеевич, — пропела Ида Кашина, в фартуке с оборочками крутясь в большой комнате у стола со сковородой. — Как спалось? Давно не почивали на таких царских кроватях?

— Давно, — признал Новиков, проходя в ванную. — Доброе утро. Вы как здесь?

— Скучно там, — легко произнесла Ида, выкладывая в большую хрустальную вазу клубничное варенье. — У меня теперь отпуск, а с переносом экспонатов всё тянут. Вот, приехала к вам в