Читать книгу - "Гоп-стоп по-испански - Александр Чернов"

— А теперь, уважаемые туристы, предлагаю вам ознакомиться, — продолжил свою речь Адам, — с экскурсиями, которые предлагает наше туристическое агентство.

Он разложил перед нами буклеты и начал агитировать за то, чтобы мы покупали экскурсии у него по двум причинам: во‐первых, выгодно, во‐вторых, именно его туристическая компания гарантирует оплату страховки, если несчастный случай произойдет во время экскурсии, приобретенной у обслуживающей фирмы, в которой работает Адам Демир. Я для виду полистал буклеты, а сам исподтишка наблюдал за сидевшей справа Алиной. Ох, хороша девица! Мягкий, будто рисованный художником‐аниматором, милый профиль, длинные ресницы, бархатные брови, нежные губки, курносый носик. Зря, конечно, я не познакомился с нею там, в аэропорту Шереметьево, но ничего, время еще есть, познакомимся…

А Бурмистрова все не было и не было, и я отчего‐то вдруг начал испытывать смутное беспокойство. Конечно, ничего особенного нет в том, что полицейский не пришел на беседу, мало ли где мог задержаться или пойти куда, но на фоне произошедшего сегодня в аэропорту убийства, а я уже не сомневался, что это убийство, мне почему‐то стало казаться подозрительным и зловещим любое, даже незначительное событие, например, такое вот, как отсутствие одного из туристов, прибывших сегодня с нами в отель «Чок Яша». Разумеется, если бы несчастная женщина не оказалась из нашей группы, я подобных чувств не испытывал бы, но, поскольку она сейчас должна была находиться среди нас, чудилось, будто ее дух присутствовал за столом, витал над нами, предвещая беду. Нет‐нет да и зарождалась мысль: а вдруг человек, помогший Светлане Бурениной упасть со второго этажа головой на мраморный пол, среди нас? Глупо, конечно, так думать, сколько в тот час было самолетов во все уголки страны, и почему убийца должен обязательно быть с нашего рейса, а потом оказаться именно в нашем отеле? А с другой стороны, убийство явно преднамеренное, совершенное уже в зоне вылета, следовательно, преступник не мог пройти через таможенный и пограничный контроль, убить человека и снова выйти. Его бы сразу вычислили по паспортным данным или по тому, что он не сел в свой самолет. Да и тупо как‐то — купить билет на самолет, пройти регистрацию, совершить преступление и уйти из зоны вылета. Вряд ли он был и с другого рейса. Разве можно подгадать так, чтобы намеренно встретиться со своей жертвой в таком громадном аэропорту, купив билет на какой‐нибудь другой самолет? Вопрос риторический — нет, конечно. Скорее всего, он приобрел билет на этот самый рейс, убил Буренину и на этом же самолете улетел. Или перебросить женщину через перила мог работник аэропорта, свободно разгуливающий в зоне вылета. Всякое может быть, но во мне почему‐то росла и крепла уверенность, что преступник — пассажир. Но в каком он сейчас отеле Турции, остается только гадать, так же как и о мотивах совершенного преступления — не имея доступа к информации, невозможно строить какие‐либо гипотезы. Надеюсь, полицейские разберутся в этом деле.

Демир наконец‐то закончил кампанию по рекламе достопримечательностей Турции, осматривать которые лучше всего по билетам, приобретенным у туроператора «Оникс», и заговорил на более актуальные для нас темы: о распорядке дня, о режиме питания, о правилах поведения в отеле — для русских это актуально, не умеют себя вести за границей, как, впрочем, и дома, о порядке отъезда из отеля, пояснив, что накануне на доске объявлений в фойе появится список с нашими фамилиями и время отъезда.

— Спиртные напитки, кстати, — упомянул Адам, — на завтрак и обед бесплатные, а на ужин за свой счет.

— Кто же за завтраком пьет‐то? — вступил в разговор «селадон». — Потом на жаре с ума сойдешь.

Голос у него был неприятный, какой‐то резкий и трескучий. В аэропорту Гуляев, стыдивший зевак, находился далеко от меня, и я его как следует не разглядел, не обратил на него внимания и во время перелета и поездки до отеля, не девица он, чтобы любоваться, но сейчас он сидел близко от меня, и я волей‐неволей рассмотрел его. Действительно, в молодости Гуляев был красив. Только сейчас эта красота поблекла, поистерлась, что ли. Под глазами мешки, брови куцые, усы обвислые, прямой нос в красных прожилках, волосы седые и неухоженные, короче, купидон в старости. Одет он был как‐то неряшливо: белая рубашка с затертым воротником — мятая, светлые брюки — тоже потертые и застиранные.

— Поверьте, — с улыбкой ответил ему Адам, — бывают и такие, кто пьет и за завтраком, и за обедом, и за ужином.

— Действительно, халявщиков много, — поддакнул Замшелов.

— Ладно, проехали, — своим трескучим голосом произнес Гуляев. — Меня эта тема вообще не интересует — я абсолютный трезвенник.

— Уважаю таких людей, — похвалил «селадона» трансфермен и вновь продолжил информировать нас по поводу организации нашего отдыха в Турции, а когда он замолчал, Леонид Люстрин вдруг спросил:

— А где же наш майор? — Белобрысый риелтор обвел всех нас своими красноватыми, как у кролика, глазами, в которых поселился страх. — Он так и не пришел.

— Вы думаете, с ним что‐то случилось? — насмешливо проговорил Валерий Замшелов. Он явно бравировал перед женщинами, хотя в его голосе тоже чувствовалась обеспокоенность.

За столом на некоторое время установилась гнетущая тишина. По‐видимому, все присутствующие, за исключением разве что Адама, ничего толком не знавшего о произошедшем в далекой и чужой для него стране, испытывали схожее чувство, вызванное странной смертью туристки, которая должна была бы сейчас сидеть вместе с нами за одним столом, — чувство тревоги.

— Надо пойти и проверить, где сейчас полицейский, — поддержал я белобрысого Люстрина. — Мало ли что с ним могло произойти здесь, в иностранном государстве.

— Вот только не надо каркать, молодой человек, — почему‐то с неприязнью заявил «селадон».

— А я не каркаю, — проговорил я с деланым безразличием, глядя прямо в глаза Гуляеву. — Просто забочусь о ближнем. У меня очень хорошо развито чувство коллективизма. Раз уж мы сюда вместе прибыли и вместе уедем, я ощущаю груз ответственности за каждого из вас. — Я проговорил это с преувеличенным пафосом, для того чтобы мои слова нельзя было бы принять всерьез, сводя, таким образом, все к шутке.

Все поняли, что я придуриваюсь, и кое‐кто заулыбался. Гуляев хмыкнул, а Демир задорно рассмеялся.

— Зря вы, Игорь, и вы, Леонид, — поочередно глянул он на меня и на риелтора, — беспокоитесь. У нас здесь на побережье русских любят. Мы живем за счет вас, туристов, за счет тех денег, что вы привозите