Читать книгу - "Расчет пулей - Фридрих Незнанский"

Глаза Игнатова недобро заблестели.

— А если и он так думает? — улыбнулся Гончар.

— Пусть все следят за ним. Чтобы он никуда не делся. Не утек!

Гончар согласно кивнул:

— Вот это верно.

Он хотел напомнить Игнатову, что договаривались не трогать европейскую валюту хотя бы полгода. И желание отставного генерала увезти часть денег за рубеж нарушает эту договоренность. Но решил промолчать, подумав, что время все расставит по своим местам. Только спросил хмуро:

— Когда ты едешь?

— Путевки с пятого, — беспечно ответил Игнатов.

«Значит, туристом, — подумал Гончар. — Вот почему нужны деньги. Каждый молотит свою копну, и никто не хочет думать о ближнем».

— Куда?

На этот раз Игнатов задержался с ответом, но все же не стал скрывать:

— В Карловы Вары.

Гончару, как и многим другим высокопоставленным чинам, было известно, что в Карловых Варах находится тайный центр преступного синдиката. И никто его не трогал. По-видимому, информация, поступавшая оттуда, представляла для полиции немалый интерес. Может быть, Игнатов тоже решил податься туда и заодно попить целебной водички? Кто знает? Риск велик. Но не менее велики и важны могут быть связи. И может быть, Игнатов еще не израсходовал весь свой потенциал?

В одно мгновение Гончар сделался вновь сама любезность и предупредительность.

— Я напомню Борцу, кто есть кто. Можешь не сомневаться.

— Вот и хорошо…

— Еще коньяк? Или кофе?

— Нет! Нет! — Игнатов протестующе поднял руку. — Я еще за рулем! Не забывай. Иди к своей милой женушке и удели ей внимание.

Однако «милая женушка» сама пришла к ним и с бесцеремонностью сильно выпившей женщины завладела Игнатовым, повела его по участку. Путала облепиху с крыжовником, сливу с вишней, потому что посаженный сад еще не давал урожая. А может быть, причина заключалась в том, что Алена приняла тайно еще коньяку в своих «апартаментах». Конечно же, она была пьяна не от той скромной порции, которую выпила на террасе вместе с мужчинами.

Возле строящейся баньки она особенно разошлась, расписывала прелести парилки, отдых обнаженного тела, крепкий березовый веничек. Рабочие, уложившие на кирпичный фундамент первый бревенчатый венец, с угрюмым любопытством поглядывали на хозяйку.

Но на них можно было не обращать внимания. Игнатов давно понял, что есть элита и серое быдло, так называемый трудовой народ. На прославлении его коммуняки долго держались, сколачивая гвоздиками свое благополучие и привилегии. Когда-то Фадеев, пренебрегая писателями, здоровался подчеркнуто только с уборщицами. Таков был стиль. Но теперь все в прошлом. И этому быдлу никогда не стать богатым, сколько бы чувства и ума ни хранилось в его натуре. Кто их измерит? Важно другое. Разделение произошло. И весь этот «трудящийся» народ оказался по другую сторону кирпичной стены, которая длиннее китайской.

Алена была из его круга, и он посмотрел на нее с интересом, не обращая внимания на работяг, ползавших по новостройке.

— Хотел бы я с вами попариться в баньке, — сказал он, глядя на Алену. В платье, облепившем ее на ветру, она, несмотря на сильную выпивку, была очень хороша, потому что молода.

Последние слова Игнатова дошли до нее, и она, слегка протрезвев, сказала с легким смешком:

— Я тоже!

И хитро сощурила глаза. Игнатов внимательно посмотрел на нее.

— Хорошо, — сказал он негромко. — Когда баньку построят, я напомню.