Читать книгу - "Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский"

Софрин не хуже его знал об этих замечательных способностях Гукка и постарался вернуть разговор к прежней теме.

– Вы упоминали, что вместе воевали.

– Упоминал, ну и что ж?

– Расскажите, где, как.

– Да вам-то зачем?

– А я люблю воспоминания ветеранов слушать. – Софрин широко улыбнулся. – Знаете, «бойцы вспоминают минувшие дни». Может, что полезное и запомню.

– Э-э, молодой человек… – Вячеслав Федорович покачал головой, редкие светлые волосы растрепались. – Да что уж там. Сейчас такое время, что открыто обо всем говорят, на старое пеняют и чуть ли не матом кроют.

– О чем это вы?

– Все о том же. Сами просили. В СМЕРШе мы воевали с Артуром. Знаете, что такое?

Софрин знал. Читал и «Момент истины» Богомолова, и фильмы смотрел еще мальчишкой. А кроме того, он знал биографию Турищева.

– «Смерть шпионам», – расшифровал он аббревиатуру.

Старику эта эрудиция понравилась. Он опять хмыкнул и прокашлялся в кулачок.

– Уточню – военная контрразведка. Так вот, я и говорю, с июля сорок четвертого вместе мы, в одной упряжке, по всей Белоруссии, Литве и Европе прошагали. До Берлина дошли. Там еще старшего нашей группы фрицы убили, меня так, задело слегка, а Артуру хоть бы что. Ни царапины. Везучий он был, сукин сын, – одобрительно подчеркнул Турищев. – Всю войну везучий.

– Гукк – в СМЕРШе? – засомневался вдруг Софрин, словно не знал этого прежде. – Чтобы немца взяли в военную контрразведку?

– Так ведь время уже какое было, молодой человек! – с гордостью напомнил Турищев. – В войне – явный перелом. И потом он ведь язык знал просто блестяще, так что СМЕРШу очень даже ко двору пришелся.

– А какое впечатление он на вас произвел, когда вы познакомились?

– Меня к ним в группу на место погибшего оперативника в Лиде зачислили, в Белоруссии. Мы тогда работали по Второму белорусскому фронту.

– Ну и…

– Подтянутый, бравый такой весь из себя. Что мне в нем сразу понравилось – незаносчивость, как со многим нашим братом часто случалось. Боялись ведь не только немцы. Свои боялись… А еще Артур всегда отличался франтоватостью. Слабость у него такая была.

– То есть? – переспросил Софрин.

– Он при любых условиях выглядел, как на параде: форма отутюжена, все блестит. Ну чистый гвардеец, и только. Он даже парадный мундир, который и надевал-то пару раз, на заказ в ателье шил.

– Зачем?

– Ну, чтоб по фигуре, значит, сидел.

– И у вас с ним сразу сложились хорошие отношения, – скорее подытожил, чем спросил Софрин.

– Представьте себе, да. Он ведь, знаете ли, мне жизнь спас. Ну, когда меня в стычке под Берлином ранило. Прошил фриц очередью плечо – сзади стрелял, гнида, – я и полетел на землю. А он ко мне и «шмайсер» свой приставил. «Все, – думаю, – пришел, Слава, твой конец». А умирать ой как не хочется, весна кругом, все цветет, пахнет. Как сейчас рожу этого немца помню. Глаза закрыл и жду. А он не стреляет, вообще ничего не происходит, только шум какой-то. Открыл я глаза, значит, и поверить не могу. Лежит мой немчура в траве, а над ним Артур стоит. Сапогом на горло наступил и «вальтером» в лицо целит. Фриц хрипит, ртом воздух хватает… И знаете, что Артур сделал?

– Отпустил его? – великодушно предположил Софрин.

– Гм-м, вы совсем не знаете Гукка. – Вячеслав Федорович самодовольно закатил глаза.

– Тогда понятия не имею.

– Подгадал момент и выстрелил немцу в открытый рот.

Турецкий. Москва. 8 сентября, 8.15

– Тебе дважды звонил какой-то Христофоров, – сообщила Ирина, когда проснулась и обнаружила супруга рядом с собой. Вчера вечером, во всяком случае, его тут не было. Но она сочла за лучшее не комментировать этот прискорбный, но ставший уже классическим факт.

– Какой там еще Христофоров, – не вполне проснувшись, стал перебирать Турецкий. – Ты еще Колумбов, скажи…

– Не знаю, плохо слышно было, но он оставил телефон.

Турецкий не мешкая перезвонил и попросил Христофорова.

Смутно знакомый голос ответил:

– Не смешно. Я думал, в Генпрокуратуре получше с чувством юмора.

Это же Горбунов, сообразил Турецкий. Иван Христофорович! Главный секьюрити из «Махаона». Ну Ирка, подложила-таки свинью. Хотя какую там свинью, так, поросеночка молочного.

– Что-то стряслось?

– Есть кое-какая информация, мягко говоря, не первой свежести. Но я помню, что господин Меркулов просил сообщать буквально обо всем, ну и…

– Ну и?

– За два месяца до гибели Богачев летал в Германию. И вел какие-то переговоры.

– Ну и что? У вас же там партнеры?

– Я кое-что проверил. Партнеры в это время были в США. Кроме того, Богачев был не во Франкфурте, а в Леверкузене. И человек, с которым он там встречался, потом прилетал в Москву. Леонид Георгиевич, как всегда, в своем стиле, никого ни во что не посвящая, общался с ним несколько дней. Не думаю, честно говоря, что они мультфильмы вместе смотрели. Немца зовут Генрих Грасс. Можете проверить, он останавливался в гостинице «Балчуг».

– А Лапину это имя что-нибудь говорит?

– Он в отъезде. В Грозном. Поехал к Асланову, на открытие первого цеха фармацевтического завода.

Турецкий положил трубку. Подумал немного, окончательно просыпаясь, повращал шеей, принял душ и сел завтракать. Но ничего не лезло. Надо будет сделать запрос в «Пятый уровень» насчет этого Грасса, подумал он. Может, Реддвей знает, кто это такой?

Солонин. Крым, Ялта. 8 сентября, 21.05

В Симферополь Солонин добрался на рейсовом автобусе. Стоял полдень. На автовокзале царило обычное оживление. Только что прибыл какой-то поезд, и его пассажиры, нагруженные вещами, устремились к билетным кассам троллейбусов и автобусов. И без того внушительные очереди превратились в длинные извивающиеся живые ленты. А асфальт вокруг покрылся разноцветным ковром сумок, чемоданов, рюкзаков. Одним словом, обычная для Симферополя картина в летние месяцы.

Солонин скромно встал в очередь на маршрутное такси в аэропорт. Предстояло снова лететь в Москву. Себе он уже вынес однозначное определение: Фигаро здесь, Фигаро там. Сколько прокатал и пролетал денег за последние дни, даже не хотел подсчитывать. В конце концов, не из своего кармана. Начальство требует – мы стараемся, начальство оплачивает – мы летим.

Какая– то расфуфыренная, густо намалеванная мадам толкнула его в спину.

– Молодой человек, вы будете заходить или я вместо вас сяду?

Солонин очнулся. Он стоял перед открытой дверью маршрутки. Микроавтобус уже наполовину был заполнен отъезжающими.