Читать книгу - "Бандитский путеводитель - Алексей Макеев"

«Да, дамочка просто кремень, — думал полковник, следуя за Маргаритой Павловной к кабинету очередного зама. — В «сдержанности» не уступит и начальству. Кого же Орлов имел в виду, когда грозился мне кучу свидетелей привести, слышавших, как Рябов говорил, что жизнь ему не мила? Явно это были не коллеги по работе. Сдается мне, что здесь я, кроме версии о «сдержанности», ничего другого не услышу».

Предчувствия его не обманули. Обойдя под чутким руководством Маргариты Павловны всех замов Рябова и побеседовав с некоторыми его коллегами из смежных подразделений, Гуров так и не смог добавить практически ничего к тому, что уже знал от Шакурова.

Будто сговорившись, все до единого упоминали о сдержанности и замкнутости Рябова, и лишь изредка эта немногословная характеристика разбавлялась упоминаниями о том, что он «сильно переживал гибель единственной дочери». В этих показаниях сослуживцев трудно было заподозрить подвох. Но именно это и настораживало полковника.

Выходило, что Дмитрий Рябов был совсем не из тех людей, которые склонны к эмоциональным всплескам и спонтанным реакциям. К тому же на момент смерти ему было уже пятьдесят четыре года. Трудно предположить, что умудренный опытом человек, сдержанный по характеру, да к тому же еще и прошедший суровую «школу жизни» во властных коридорах, мог в одночасье превратиться в законченного неврастеника, склонного к суициду. Даже учитывая такую вескую причину, как смерть единственной дочери.

Путешествуя из кабинета в кабинет, Гуров то и дело возвращался к мысли о том, что убийство Рябова — чей-то заказ. Но для такого заказа должны быть очень веские мотивы. А то, что на данный момент было известно ему о жизни и деятельности покойного, ни на какие мотивы не давало даже намека.

«Похоже, отношения Рябова с коллегами были сугубо официальными. Но живой человек, пускай даже «сдержанный и замкнутый», не может постоянно вариться в собственном соку. Всегда есть кто-то, с кем можно «поговорить по душам». И, похоже, эту «жилетку» Рябов не искал среди коллег по работе. С кем еще он общался? Были же у него выходные, свободное время. Как он их проводил?»

Поразмыслив о том, кто бы мог дать какие-то «наводки» по этому вопросу, Лев вдруг вспомнил о личном водителе. У чиновника такого ранга служебный автомобиль, разумеется, был, и, вполне возможно, водителю этого автомобиля приходилось ездить не только по рабочим маршрутам.

— Маргарита Павловна, — обратился он к секретарше, преданно сопровождавшей его в скитаниях по кабинетам. — Благодарю вас за помощь, думаю, нам больше не стоит отвлекать занятых людей от работы. Единственный, с кем я еще хотел бы поговорить, это водитель Дмитрия Петровича. У него ведь был служебный автомобиль? Организуйте мне встречу с ним, и я больше не буду надоедать вам своим присутствием.

Лицо вышколенной секретарши приняло несколько напряженное выражение, но это продолжалось всего лишь секунду. Восстановив дежурную вежливую улыбку, она проговорила:

— Я должна спросить у Сергея Николаевича. Максим теперь возит его, и чтобы поговорить с ним, необходимо его разрешение.

— Да, разумеется.

Вернувшись в «предбанник» кабинета, еще вчера принадлежавшего Дмитрию Рябову, Гуров присел на стул, ожидая результата переговоров секретарши с новым начальником.

Вскоре солидная Маргарита Павловна вновь предстала перед его взором и сообщила, что «Сергей Николаевич разрешил».

Уточнив номер машины, Лев попрощался и спустился вниз. Выйдя из здания, он отыскал среди стройных рядов иномарок, стоявших перед ним, блистающий черным лаком представительский «Мерседес».

— Полковник Гуров, — подойдя к водительской двери, предупредительно развернул он «корочки». — Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

— Да, мне уже сказали, — спокойно ответил плотный светловолосый мужчина, мельком взглянув на фотографию. — Мы можем поговорить в машине, если вам удобно.

— Вполне, — кивнул Лев.

Краткое «мне уже сказали» сразу давало понять, что начальство бдит, и подчиненный, несомненно, уже получил необходимые инструкции о том, как следует вести разговор с любознательным полицейским. Поэтому, еще не начав разговор, Гуров почти не сомневался, что и здесь многого ожидать не стоит.

Устраиваясь на пассажирском сиденье, он успел довольно внимательно рассмотреть своего собеседника. Еще подходя к машине, Лев отметил для себя быстрые взгляды, которые водитель время от времени бросал сквозь стекло, как бы сканируя окружающее пространство. Эта привычка постоянно контролировать территорию вырабатывается у спецназовцев. Благодаря постоянным тренировкам она внедряется почти на уровне безусловного рефлекса и, оставаясь на всю жизнь, служит своеобразной «визитной карточкой» человека, когда бы то ни было проходившего спецподготовку. Солидная мускулатура, выпиравшая даже сквозь рукава осенней куртки, дополнительно подтверждала догадку насчет «боевого прошлого» человека, которому было доверено возить столь важных персон.

— Как к вам обращаться? — спросил Гуров.

— Максим, — просто ответил водитель. — Можно на «ты».

— Хорошо, Максим. Меня зовут Лев Иванович, как ты уже, возможно, прочитал в удостоверении. Я хотел поговорить с тобой о Дмитрии Петровиче. Тебе уже известно, что произошло?

— Да, известно.

— Все говорят о самоубийстве. Но ведь подобные вещи не происходят ни с того ни с сего. В последнее время ты не замечал в поведении Дмитрия Петровича чего-то необычного?

— Нет. Все было как всегда.

— Опиши, пожалуйста, вчерашний день. С самого начала. Во сколько ты обычно приезжал за Дмитрием Петровичем?

— Я подъезжал к половине десятого утра, он выходил без двадцати или без четверти десять.

— В настроении Дмитрия Петровича не было ничего необычного?

— Нет, не было. По крайней мере, я не заметил. Отвез его в департамент и ждал до обеда. Обычно он обедает там же, на работе, но в этот день у него была назначена встреча, и мы поехали в «Арсенал». Это что-то вроде частного клуба. Закрытое заведение «для своих». Бильярд, ресторан. Дмитрий Петрович назначал там встречи, когда нужно было поговорить неофициально.

— С кем была назначена встреча в этот раз, ты, наверное, не в курсе?

— Разумеется, нет, — бросив удивленный взгляд на Гурова, ответил Максим.

— Хорошо. Что было дальше?

— Ничего особенного. После обеда он вернулся в департамент и в этот день больше никуда не ездил. Вечером я отвез его домой.

— Точное время не припомнишь?

— Около половины девятого. Приблизительно так он всегда и возвращался. Иногда попозже, иногда пораньше. Такое, чтобы до одиннадцати задерживался, бывало редко.

— А чтобы приезжал раньше девяти?

— Это еще реже. Из департамента мог уехать раньше, но тоже, как правило, по делам. Чтобы рано вернулся домой, такого как-то и не припомню даже. Разве что когда жена у него умерла. Тогда да. В тот день он уехал с обеда, а потом еще на неделю отпуск взял. Но это случай исключительный.