Читать книгу - "Лобное место. Роман с будущим - Эдуард Тополь"

— А кто же издал первый?

— Издательство «Квартет» в Лондоне. Роман построен на интриге-расследовании самоубийства Цвигуна, и так случилось, что в этом романе я предсказал: после Брежнева и Черненко будет Андропов. А все западные советологи считали, что будет или Романов, или Устинов.

Семья — в США, а он чаще в России

— Признайтесь, Эдуард, вы женились, наверное, в тот момент, когда вас настиг огромный успех?

— Да, первый раз, когда был успех. Но о первом браке я не хочу говорить. А второй брак случился, когда успех кончился — в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году все издательства отказались печатать роман «Завтра в России», в котором я предсказал и описал ГКЧП и свержение Горбачева. Это было время всемирной «горбомании» и… «Даже если это правда, — сказали мне западные издатели, — нам такая правда не нужна».

— Со своей будущей женой вы были знакомы в России?

— Нет, она приехала из России много позже меня. И теперь у нас растет сын, четырнадцатого июля в День взятия Бастилии ему исполнилось шестнадцать лет. Накануне я уговаривал его встретить день рождения в Париже, там большой праздник, но он отказался: «Я поеду в кэмп».

— Ваша вторая жена, очевидно, значительно моложе вас?

— Так должно быть. У нас разница двадцать пять лет.

— По современным меркам не самый большой разрыв. Интересно, в характере, в облике героини «Элианны» есть черты и духовные качества жены?

— Нет. Элианна тоже реально существовала. Просто имя чуть другое.

— Любопытно, в этом имени вы хотели подчеркнуть её близость к каким-то эллинским традициям?

— Честно признаюсь, не знаю никаких эллинских традиций. Я ведь человек не очень образованный.

— Шутить изволите, Эдуард!

— (Смеется.) Ну, человек не энциклопедических знаний. Читаю достаточно, но всегда это связано с моим новым романным проектом. Когда готовился к роману «Астро», целый год читал астрономическую литературу.

— В этой книге чувствуется ваша очень серьезная подготовленность в космической области.

— Началась увлеченность с одной встречи. Меня нашел мой соученик по бакинской школе, единственный отличник и самый тихий ученик в нашем очень хулиганском классе. Он единственный из нас не хотел сбегать с уроков, чтобы пойти на новый фильм в кинотеатр «Низами». А мы убегали целым классом. И вот сейчас меня находит Рустам, мы не виделись с пятьдесят пятого года! Оказалось, он закончил физмат в Ленинграде и стал директором Пущинской обсерватории. Конечно, он повез меня в свою обсерваторию, познакомил с коллегами и заразил астрономией. Я принимал участие в их международных семинарах, входил в тему. Так родился замысел романа «Астро». Потом прошлым летом поехал с сыном в Виржинию к знаменитому гигантскому радиотелескопу GBT. И с этого моего прихода к телескопу начинается мой роман.

— Не возникло ли у него после этого визита желания посвятить себя изучению далеких миров?

— Антон увлекается другим. Сейчас он находится в Пенсильвании в кэмпе, в «научном» лагере. Занимается биологической медициной, генетикой. Я в этом ничего не понимаю. И не хочу вынимать его из микрокосмоса.

— Вы часто бываете в Москве, словно не уезжали совсем.

— В восемьдесят девятом году, когда появилась первая возможность приехать в Москву, я сразу воспользовался. Прилетел сюда, был на первом заседании межрегиональной группы депутатов — Попов, Ельцин… Эта группа откололась от Верховного Совета. С тех пор я больше в Москве, чем в США.

О, эти женщины!

— В романах писатель стремится проявить свои познания женской души, тайны ее магнетизма… Одну из глав романа «Элианна» вы начинаете шокирующим вопросом: «…умеете ли вы раздевать женщину глазами?» Здесь человек грубый воскликнул бы: «Ага!..» Но вы делаете всё по-другому: «Нет, не ради похоти и вожделения, а из-за любви к чистому и высокому искусству НЮ в стиле Боттичелли и других художников эпохи Возрождения?» Вам это удавалось?

— Наверное, да. Один мужчина видит недоступную красоту женщины. Другой воображает её рядом с собой в определенных ситуациях. А третий не видит вообще, проходит мимо.

— На Бродвее, в Нью-Йорке вы увидели в кафе знаменитую Джуди Фостер в одиночестве. И ваш герой романа в похожий момент переживает несколько счастливых минут воображаемого общения с актрисой. Это место в книжке написано обжигающе ярко. Вы это написали еще до того, как на одном из фестивалей она призналась в своей нетрадиционной сексуальной ориентации?

— Да она никогда и не скрывала, в прессе подобная информация была, но у меня в романе это написано впервые. Я ведь не сочинитель, я по первой профессии журналист и держусь за факт двумя руками.

— Но писатель прежде всего должен почувствовать, а потом рассказать. Поэтому ваша интуиция производит впечатление на читателя. Любопытно: что в современной России вам нравится, симпатично?

— В первую очередь женщины. Вы знаете, Россия экспортирует нефть, газ, но, к сожалению, и женщин тоже. Иностранцы постоянно вывозят отсюда женщин. Эта традиция вековой давности. Это делали и короли, и императоры западные. Забирали отсюда знаменитых красавиц.

— Но короли делали русских женщин королевами, а сейчас отвозят для использования за деньги.

— Процесс интердевочки нарастает, к сожалению.

— А с точки зрения живописного восприятия женщины: женщина как идеальная модель, вдохновляющая живописца, музыканта, — вы себе это позволяете?

— Я в живописи абсолютно бездарен. И когда пишу о женщине, иду не от каких-то мастеров, а от своего внутреннего чувства и воспитания. Я — еврейский мальчик, выросший на русских народных сказках. На «Аленушке»… Сказочный идеал: русоволосая, синеглазая красавица. Трепетная русская девочка! Я на этом вырос. Лет двадцать назад я встретил в Сан-Франциско уникального китайского художника Чейса. У него — похожие ощущения. Он это рисует. Его картины стоят сумасшедшие деньги. Все голливудские звезды имеют его картины. И он пишет исключительно русских девушек в манере Васнецова. Какой это реалист! Двадцать лет назад на «Кристи» его первая картина была продана за пятьдесят три тысячи долларов… Представьте себе Китай во времена хунвейбинов. Они врываются к человеку в квартиру, забирают отца семейства и его жену, оба врачи, и отправляют на перевоспитание в китайские колхозы.

А двое детей остаются: девочка девяти лет и мальчик семи лет. Они год живут без родителей. Мальчик ходит по улицам, собирает выброшенные газеты и журналы и вырезает картинки. А какие были картинки в то время в Китае? Только советские, это же было время советско-китайской дружбы. И Чейс на этом был воспитан, а потом, когда родители вернулись через год, он поступил в художественную школу. В этой школе преподавали ученики художников, которые бежали из России в семнадцатом году. Академики Петербургской академии художеств основали в Китае свою художественную школу. Их китайские ученики были учителями Чейса Чена. Прекрасная реалистическая школа!