Читать книгу - "Ничего личного - Наталья Андреева"

– Милая моя, ей просто рано или поздно будет не до тебя. Ну, был у нее муж, была проблема: как бы он не спутался с красивой молоденькой секретаршей. Секретарша оказалась порядочной, ее стали беречь и лелеять. Не стало мужа – не стало проблемы. К секретарше осталось просто хорошее отношение, но оно имеет свой запас прочности. Не оказывая новых значимых услуг, долго на этом не протянешь. Просто оцените ваши перспективы.

– Значит, я все сделала зря? Этим просто воспользовались…

– Не знаю, что вы имеете в виду, но у нас все любят делать чужими руками. Для своих драгоценных ручек всегда наготове белые перчатки. Вы – крайняя.

Ему показалось, что губы у нее задрожали. Вот вам и Ольга Минаева! Рассыпалась. А была такая гордая, независимая! Леонидову стало ее жалко.

– Да не надо так переживать, – сказал он. – Сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

– Ну да, переходный возраст. От юношеского максимализма к взрослому либерализму. Я понимаю, вы очень остро чувствуете несправедливость, сам от этого еще не излечился. Да, мир устроен несправедливо. Не кидаете вы, кидают вас. Выбор простой: полное его отсутствие. Стань либо преуспевающей сволочью, либо честным, порядочным, но бедным. Бедным быть никто не хочет. Я иногда хожу по улицам Москвы и думаю: мама родная! сколько же людей! И все хотят жить хорошо. Никто не хочет плохо. Но на всех все равно не хватает! Так кто выигрывает в итоге? А? Такие, как Костя Манцев. Ну, узнали вы об этом. Хотя по тому, как ловко вы залезли в постель коммерческого директора, я ни за что бы ни подумал, что вы так будете переживать из-за Манцева.

– Я его любила… – упавшим голосом сказала Ольга.

– Кого? Пашу? Вы?!

– А что тут такого? – вскинулась она.

– Тоже мне! Нашли подходящий объект! Хотя, любовь, говорят, зла…

– Вы! Что вы в этом понимаете?!

– Да уж. Не понимаю, зачем вы шли сейчас к Манцеву. За утешением?

Она не ответила. Поднялась с дивана и тыльной стороной ладони вытерла лицо. Потом очень спокойно сказала:

– Прощайте, Алексей. Я, пожалуй, пойду.

– А мы разве больше не увидимся? Вы рано уезжаете?

– Да, слишком рано.

Уходя, она задела стол. Раздался звук удара. Но Ольга даже не вскрикнула. Вскрикнул он:

– Осторожнее!

Алексей долго прислушивался к ее шагам. Наконец хлопнула дверь. «Хорошо, что я не пустил ее к Манцеву, – подумал он. – Пусть не сегодня. Выспится, подумает на свежую голову. Ну что, это все? Окончено представление? Все равно не засну».

Он отвернулся к стене и уже закрыл глаза, когда где-то рядом раздался тихий смех…

Смех бы каким-то шершавым, неприятным для человеческого уха. Он царапал барабанные перепонки, словно бы на них сыпался речной песок. Алексей резко развернулся и сел на диване, вглядываясь в темноту.

Откуда? Ба! Да из боковой комнаты, приспособленной под продуктовый склад! Только вот продукты там давно уже закончились. А люди, выходит, остались.

– Кто здесь? Эй! Кого черти носят? – крикнул в темноту Леонидов.

– Да всего лишь я, Алексей, всего лишь я. Хе-хе… Маленький, незаметный человечек. Ты уж прости, что без отчества, ночь на дворе. Так, что ли, было сказано нашей Оленьке? – сказал незваный гость, осторожно приближаясь к дивану.

– Саша? Иванов? А я думал, что подслушивать – это привилегия женщин.

– Ну да? И сплетни тоже? А как тогда, у нас, у мужчин, это называется? Обмен мнениями? Хе-хе… Ну и как спектакль?

– Да ты садись.

– Спасибо, я тут, в уголочке. Постою.

– А ты почем знаешь, что спектакль? Ты что, режиссер?

– Ну, почти. Манцева я к тебе прислал. Татьяну тоже я надоумил. Насчет ребенка. Мне-то он зачем? Дурак Валера. Хотел мне свою бабу навязать.

– А ты под другую метишь?

– Под мою новую должность девочка другого класса подойдет.

– Новую должность? Тебя, значит, тоже с повышением?

– И с каким! Я после рождественских каникул занимаю должность управляющего в магазине, – важно сказал Саша. – А Паша меня уволить хотел. Ха-ха! Кстати, спасибо тебе, Леонидов.

– За что?

– За Ольгу. Давно надо было открыть ей глаза. На Манцева, на Пашу. Хорошая девочка, только с большой дурью. Здорово ты избавил ее от иллюзий! Хвалю. Я все не решался подступиться. Думал, пошлет, куда подальше, а теперь в самый раз. Шлюха из нее классная выйдет. Ленке до нее далеко. То есть Норе. Кошка облезлая. Ты, Леонидов, как всегда, прав. У тебя есть вкус. Уважаю! Ольгу только приодеть, сережек-колечек навесить, и можно А в такой тарантас запрягать! Хороша кобылка. Манцев дурак, он еще локти будет кусать от досады. И Ленка дура набитая: ни образования, ни блеска, с ней дальше кабака не пойдешь. Получается, что два сапога – пара. Здорово я Костю кинул, а? Для него баба, видишь ли, слишком умная, зато для меня в самый раз. Я только не знал, с какой стороны подойти: цветочки, нежные стишки и ночные звоночки – этой дребеденью Константин Оленьку в избытке отоваривал. Я так не умею, хотя знаю, что бабы это любят. Оставалось дождаться, когда вся эта каша заварится. Это ведь я Оленьку на балкон послал.

– То есть?

– От меня двоюродный братец не скрывал свою задумку с фальшивыми счетами. Ты думаешь, какое они имели в виду подставное лицо? Мое. Это ж надо: мое лицо – подставное! Только Валера меня совсем за дурака держал. Когда он на балкон пошел с Пашей калякать, я Ольге шепнул, чтобы она послушала, какой Паша ей верный и, заодно, насчет его благородства. Дверку-то в одной из комнат мансарды я предусмотрительно оставил открытой.

– Зачем? – спросил Алексей.

– Ну, во-первых, мне нужен был свидетель, чтобы заложить Валеру Серебряковой. Мне бы одному она не поверила, это само собой. А Ольгу Ирина Сергеевна уважает. За порядочность. Я бы сразу вышел в герои и избавился бы от необходимости жениться на этой белобрысой кретинке, к тому же беременной бог знает от кого. Мой братец вылетел бы с треском. Красть они собирались по-крупному, Серебрякова бы не простила. Это, во-вторых. И в-третьих, лишил бы девочку ненужных иллюзий. Пора ей уже, как вы правильно давеча выразились, переходить ко взрослому либерализму. Это мне очень понравилось. Надо записать, умные мысли всегда пригодятся. Я их запоминаю, ты уже в курсе. Может, где-нибудь в обществе блесну?

– Ну ты сволочь!

– Сволочью у тебя уже Манцев заделался. А я будущий большой человек, а большие люди называются красивым словом – господа. Я – господин Иванов.

– Большие люди – это большие сволочи. Я тебе морду сейчас набью, Иванов!

– Да бей! Синяки украшают мужчину, а мне сейчас к Ольге идти.

– Значит, ты и есть на фирме серый кардинал? Кукловод, который за ниточки дергает?