Читать книгу - "Проклятая реликвия - Майкл Джекс"

— Это почему?

— Ну, этот полоумный мужеложец Уилл только ушел, а я как раз входил внутрь, чтобы выпить кувшин эля, и тут чертов Адам вылетел наружу и чуть не сшиб меня. Неуклюжий мерзавец. Он вечно такой был, еще до того, как ушел из города, и другим стать не может. Я думаю, он не понимает, что с возрастом жизнь меняется. Когда он был юнцом, лучше всех дрался на кулачках, и когда вырос, ни о чем больше не думал; мол, все проблемы решаются кулаками или кинжалом.

— Он мог вот так убить женщину? — спросил Саймон.

Джек изумленно посмотрел на него, и хотя он медленно покачал головой, взгляд его снова упал на труп на полу, а лицо посуровело.

— Он ее знал, это точно.

От двери раздалось сердитое бормотанье — зеваки сообразили, что он сказал, и сержанту пришлось ударить своей дубинкой по земле и рявкнуть, чтобы все заткнулись.

Болдуин подумал.

— Возможно, что он участвовал в этом убийстве и в убийстве у двери Молл в убийстве Уилла. Молл могли убить, чтобы заткнуть свидетеля.

Саймон осмотрел комнату.

— Если она что-то видела, может, как раз того мужчину, с которым была в таверне?

Глянув на Джека, Болдуин спросил;

— Джек, что ты на это скажешь? Когда Молл ушла из таверны?

— Не знаю. Думаю, вскоре после того, как я пришел. Я увидел ее в углу таверны с тем мужиком, а когда уходил — их уже не было. Не знаю, когда они ушли. Мне это важным не казалось.

— Уилл ушел, немного погодя за ним выскочил Адам. Может, это и есть объяснение? — рассуждал Саймон. — Может, Адам убил Уилла, а потом явился сюда, чтобы убить единственного свидетеля — Молл?

— Убийца, несомненно, вернулся, чтобы убить свидетеля, — согласился Болдуин и посмотрел на сержанта у двери. — Но тогда кто убил Адама?

— Я здесь раньше еще одного человечка видал, — нахмурившись, подал голос сержант. — Ту девчонку, подружку Роба, Энни.

— У тебя есть хоть какие-то соображения, с чего она могла так возненавидеть эту девушку, чтобы такое натворить? — спросил Саймон.

— Молл была шлюхой. Может, увела у Энни любовника.

Мужчина очень страдал от боли, но кувшин подогретого вина немного поддерживал его силы. Лоб покрылся потом, но Иосиф прикладывал к нему смоченную прохладной водой салфетку, чтобы хоть как-то облегчить боль.

— Это мой долг… должен доставить ее епископу…

— Что за реликвия? — спокойно спросил Иосиф.

Джон Мантреверс взволнованно сел.

— Реликвия! Проклятая реликвия де Божё! Я должен доставить ее в надежное место!

— Успокойся, сын мой, пожалуйста. Откинься на подушки, успокойся, — умолял Иосиф.

— Она проклята! Любой, кто прикоснется к ней, погибнет! Я должен ее забрать! Мой грех, ах, это мое преступление! Господи, помоги мне!

К тому времени, как Болдуин и Саймон вернулись в гостиницу, было совсем поздно. Саймон сразу же уснул, но Болдуин спать не хотел. Он все вспоминал гибель де Божё.

Гийом де Божё был предводителем сильным и умным. Искушенный в политике, он оказался единственным человеком, кто предупреждал о вторжении за месяцы до катастрофы, и он никогда не жаловался. Он говорил людям об опасности, которой подвергнется Святое королевство, но над ним насмехались — и поплатились за это собственными жизнями.

Сокровища тамплиеров спасли. Сначала Тибо отвез их в Сидон, а потом — на Кипр. Там он и умер. Вскоре Жак де Молэ стал гроссмейстером, и все реликвии и сокровища переправили в храм в Париже, чтобы хранить их там. Это знали все тамплиеры. Даже Болдуин слышал о кораблях, нагруженных золотом и другими ценностями.

А вот эта единственная реликвия оказалась в Англии. Имеет ли она какое-то отношение к пергаментам? Де Божё намекал, что она то ли принадлежит ему, то ли он несет за нее какую-то ответственность. Ходили слухи, что всю ночь перед своей смертью он молился, взяв с собой несколько реликвий, чтобы усилить свою мольбу к Богу. Может, это одна из них? Болдуин не знал.

В Акре он еще не вступил в Орден. Это произошло позже, и поэтому он не имел возможности узнать такие подробности. И он начал молиться, чтобы хотя бы выяснить, в чем тайна реликвии. Он чувствовал, что обязан оплатить хотя бы какие-нибудь долги, оставленные де Божё. Если тамплиеры или сам де Божё имели причину охранять именно эту реликвию, он, Болдуин, позаботится о том, чтобы их желания чтили. Он обязан сделать это в память о гроссмейстере.

С этой мыслью он закрыл глаза и попытался уснуть, но сон не шел, и Болдуин сдался. В самые ранние утренние часы он поднялся, подошел к окну, прислонился к стене и стал смотреть, как меняется свет. Он ощущал грусть и жалость, и не понимал, почему.

Иосиф очнулся от короткого сна на рассвете. Ворота были отперты, как будто на улице стоял белый день. Брат Иосиф услышал, как открывается дверь, и зевнул, близоруко вглядываясь во входившего.

— Кто вы? — сердито спросил он.

— Я брат этого человека, — ответил вошедший. — Он хорошо себя чувствует?

— Если б так, он бы вряд ли находился здесь, правда? — сухо ответил Иосиф. Он не был готов отвечать на дурацкие вопросы сразу после пробуждения, а сострадание к умирающему еще не проснулось. Он толком не спал с тех пор, как этого человека принесли сюда, и настроение его от этого не улучшилось.

— Простите меня, брат. Я не знал, что он здесь.

— Но мы же не могли сообщить, правда? В конце концов, он не говорил нам, кто он такой, — буркнул Иосиф более приемлемым тоном. Хорошее настроение возвращалось. — А ты кто?

Человек облизал губы.

— Я Роб. А это мой брат, Эндрю. Он будет жить?

— О да, думаю, что будет. — Иосиф подошел к кровати и остановился около Эндрю. Он взял мокрую салфетку из блюда на столе и протер лицо и лоб раненого. К собственному восторгу он заметил, что лицо слегка расслабилось, а, положив руку на лоб Эндрю, почувствовал, что жар значительно упал. — Боже мой! Да, я думаю, что он быстро начнет поправляться. С Божьей помощью он оправится!

Он повернулся и улыбнулся, увидев лицо Роба.

— Должно быть, это было для тебя ужасным потрясением. Пожалуйста, друг мой, сядь и возьми себя в руки. У меня в комнате есть немного вина. Я тебе принесу.

— Спа… спасибо.

Роб смотрел, как суетится монах.

Все шло не так! Он был уверен, что Эндрю мертв. Он ударил сильно, ощутил, как рукоятка кинжала ударилась о спину брата — еще бы, он воткнул кинжал весьма решительно.

Будь проклята его душа, но он хотел, чтобы Эндрю умер и убрался с его дороги. Он хотел этого с тех пор, как понял, что Энни любит Эндрю.

Энни была всем, о чем он когда-либо мечтал. Для него Энни означала любовь, уют, покой, дом. Она была красавицей. Он подумал об этом в тот самый первый день, когда увидел ее, бредущей из Тивертона. И все, что он делал с того дня, делалось для того, чтобы создать для нее новый дом и новую жизнь. А взамен он хотел всего лишь ее одобрения.