Читать книгу - "Стамбульский ветер - Алеся Кузнецова"

Эмин отрицательно кивнул, не отрываясь взглядом от моего лица:

– Пока нет. Мы должны сказать ему это вместе. Такие вещи лучше приносить самому, а не через кого-то.

Я коснулась его щеки – под пальцами кололась щетина. Настоящий. Живой. Мой.

– Он все поймет. – Эмин сказал это твердо, почти по-отцовски. – У него твоя сила. И моя упрямость. Ему хватит. Нам хватит.

Я не ответила. Просто посмотрела на него так, будто могла все сказать без слов и мы оба знали: теперь между нами не останется ни одной стены.

Он прижал меня к себе и я услышала, как у него дрогнул голос:

– Beaujour, моя Даша. Мы дома.

Глава 39.Лед в апреле

Мы все еще стояли у распахнутой двери, когда кто-то тихо постучал со стороны террасы.

– Господа влюбленные! Можно? – раздался мягкий высокий голос. Кемаль. Он стоял с подносом: две чашки кофе, тарелка с фруктами и горячая турецкая лепешка.

– Если вы не возражаете, я решил, что вам нужен завтрак. Ну и… контроль ситуации, – он подмигнул Эмину. – Я рад, что для столь эпичного воссоединения вы выбрали мой отель. Двери дома Кемаля всегда открыты для друзей.

Я хотела что-то ответить, но рассмеялась раньше слов – просто тихо, по-детски, уткнувшись Эмину в плечо.

– Спасибо, Кемаль. Как всегда вовремя. – сказал Эмин, забирая поднос. И словно в шутку нарочито громко шепнул:

– Исчезни немедленно!

Кемаль окинул нас долгим взглядом и хмыкнул:

– Двадцать лет вы оба делали вид, что у вас все под контролем. Друзья и существуют для того, чтобы в нужную минуту оказаться в нужном месте и сделать пару правильных действий. – Кемаль ловко подхватил массивный ключ от двери между номерами и сунул себе в карман:

– Приятного отдыха в лучшем отеле города!

Когда дверь между нашими номерами окончательно растворилась в цветах и солнечном ветре, казалось, мы успели выдохнуть все за двадцать лет. Но этот выдох не был вечным.

Все началось с телефона. Я набрала Тимура сразу после того, как Кемаль ушел. Я еще не готова была рассказать ему правду об его отце, но мне нужно было просто услышать голос сына, знать, у него все хорошо. Но звонок сбросили. Второй – гудки и снова тишина. На третий я уже почти не слышала, как Эмин за моей спиной тихо говорит что-то про кофе и погоду. Мои мысли были снова в Москве рядом с сыном.

– Он сбросил, – сказала я, глядя на то, как ветер перебирает зеленые листья лианы, усыпанные нежно розовыми цветками.

– Возможно, он просто не может сейчас говорить, Даша. Он взрослый парень. У него могут быть свои дела. Знаешь, это так необычно вдруг понять, что где-то у тебя есть взрослый сын.

Я отвернулась к морю – не от Эмина, а от мысли, что через секунду могу расплакаться.

– Я двадцать лет жила с этим знанием. Для меня это не вдруг, Для меня это каждую ночь и каждое утро. Я всегда боялась, что однажды ты узнаешь и не простишь. И я всегда боялась, что однажды узнает Тимур.

Я снова нажала вызов – пустые гудки и автоответчик.

– Вчера вечером я списывался с ним, у него все было в порядке.

– Что он тебе написал? Покажи мне. Вдруг это что-то важное?

Эмин достал телефон, полистал переписку и открыл чат с Тимуром.

Обычные фразы, ничего необычного и вдруг я увидела фотографию – молодой Эмин, так похожий на Тимура в этом возрасте, стоял на фоне большого дома со смуглым мужчиной.

– Что это ? – почти вскрикнула я.

– Это дом, где я вырос и мой отец. Ты же должна помнить это место. Мы летали с тобой тогда… перед тем как … в общем, ты поняла.

– Эмин, я не понимаю… зачем ты отправил ему эту фотографию? – я впивалась глазами в текст простых сообщений, пока не нашла главное.

Тимур сам попросил Эмина прислать фотографию его отца. Это должно было что-то значить. Понял ли мой сын, что старый Тахир, отец Эмина, на самом деле его собственный дед. Почему он попросил прислать эту фотографию?

Я слишком хорошо знала своего сына, чтобы поверить, что это случайное любопытство. Тимур никогда не просил ничего просто так – он всегда собирал доказательства, проверял, делал вид, что верит, и только потом задавал вопросы. – Ты не спросил у него, зачем ему эта фотография? – голос у меня задрожал. Эмин пожал плечами. – Он написал: “Просто интересно увидеть. Мы такие разные. Я ведь прислал тебе фото с мамой.” Я был рад, что он сам выходит на контакт. Мне показалось, что это мостик к нашим общим корням и так будет легче потом ему все объяснить.

Я опустила голову. Мне показалось, что мир дрогнул и в нем прошла большая трещина.

– Даша, – тихо сказал Эмин. – Даша, смотри на меня. Ты ведь сама говорила: правда – это то, что нельзя удержать.

– Да. Но я не хотела, чтобы он узнал так. Я просто хотела удержать ее чуть дольше. Я хотела, чтобы он узнал от меня, от нас, а не так… – Я зажала ладонями лицо и позволила Эмину меня обнять. Он хотел что-то сказать, но не успел – мой телефон снова загудел. На экране появилось голосовое от Тимура.

Эмин сжал моё плечо, но я не могла пошевелиться. Палец сам нажал «прослушать».

Голос Тимура был ровный, глухой, без колебаний:

– Мама. Я все понял. Как ты могла столько лет врать? Как ты могла поступить так со мной? И с ним? Да кто ты такая, что решила все за нас? Ты лишила меня всего. Я всю жизнь считал, что у меня есть корни и характер. Пусть я не знал отца, но верил, что он у меня был. Я искал свои корни, писал в Архангельск. Я считал, что все выдержу, потому что во мне течет кровь суровых людей Севера. А оказалось, я дитя песков и солнца. Я больше ничего не знаю о себе. Ты украла у меня бабушку, ты украла у меня отца, ты украла у меня то, кем я был. Все. Я не знаю как теперь жить с этим.Я не хочу слышать объяснений. И мне все равно почему ты так обошлась со мной. Этот факт нельзя изменить твоим простым “извини”. Это не вернет мне 20 лет жизни в иллюзиях, это не закроет мои детские страхи и терзания, мои иллюзии. Я