Читать книгу - "Интеллидженсер - Лесли Силберт"

Медина скрестил руки на груди и прищурился.

— Кто-нибудь в нашем веке вызывал на вашем лице такое выражение?

Кейт молча прихлебывала амаретто.

— Ну послушайте! Как его зовут?

— Кого?

— Типа, которому вы так верны.

— Откуда вы взяли?

— Я приударяю за вами с первого дня.

— И никогда еще не получали отказа, так?

— Собственно говоря, да. — Медина помолчал, затем добавил: — Меня уверяли, что пять минут, проведенных со мной, преобразят ревматичную монахиню в гибкую нимфоманку.

Кейт рассмеялась.

— Эго величиной с Техас, но каким-то образом все еще обаятельное. Внушает.

— Я серьезно, Кейт. Мы гармонируем, и тем не менее… ну, мне остается сделать вывод, что вашим сердцем уже владеет кто-то еще. Так кто он? И когда мы могли бы сойтись в поединке?

— Не в ближайшем будущем. Но он бы дал вам пинка в зад. Однажды он стал победителем японского сабельного турнира.

— Где он?

— Не знаю… Он умер.

Лицо Медины помрачнело.

— Черт! Простите.

— Ничего. Это случилось давно. Но вы правы. Он все еще владеет моим сердцем, будто оно земельный участок, который он купил и воздвиг на нем крепость.

— Как вы познакомились?

— В весну моего последнего года в колледже. Я некоторое время вела группу кикбоксинга, но уже несколько лет, как не занималась боевыми искусствами, которые преподавал он. Когда я дописала дипломную работу, то стала посещать его тренировки и…

— Это была любовь?

— Через два-три дня, — сказала Кейт, допив амаретто, вкус которого больше не ощущала. Она вспоминала солоноватый вкус шеи Рийса под своими губами, когда они целовались, выходя из гимнастического зала… тогда… в прошлом.

— Просто не могу себе представить, как тяжело вам было. Мне не приходилось терять никого из близких. Как вы…

— Ну, некоторое время строила фантазии, как исчезну. Нет, не совершу самоубийства, а просто испарюсь. Но я не могла бросить отца, ну и кое-как справлялась… а со временем заново вспомнила, как находить радость в менее очевидном.

— И вы действительно верите, что больше никого никогда не полюбите?

Кейт кивнула.

— И не просто потому, что Рийс был… незаменимым. По-моему, чисто физиологически химикалии мозга, управляющие эмоциями вроде любви, разжижаются, когда сердце разбито… А возможно, и с возрастом. Ну, словно кокаин, разбавленный аспирином.

— То есть вы говорите мне, что в моем почтенном возрасте я обречен на существование без любви, раз она не пришла раньше?

— Нет. Однако куда более вероятно, что в стиле Ромео вы правда потеряли бы ее, только если были бы подростком, — сказала Кейт, слегка погладив его ладонь и покачивая головой в притворном сочувствии. — Но погодите-ка! Я как будто слышала, что в настоящее время вас совсем заворожила некая модель?

— Ну, «заворожила» — не совсем то слово. И в любом случае с ней покончено, — сказал Медина, взмахнув рукой. Затем, наклонившись к Кейт, он откинул упавшую ей на лицо выбившуюся прядь.

— Сидро, я завтра очень рано встречаюсь с другом для утренней пробежки, — сказала Кейт, взглянув на часы, — и я хотела бы поработать с манускриптом как можно больше до завтрашнего полудня. И мне еще надо добраться до дома, а потому…

— Вы меня покидаете?

— Ненадолго.

— О-о!

— Всего на полсуток. Как-нибудь обойдетесь. — Заметав его задумчивое выражение, она спросила: — Пытаетесь вспомнить, когда женщина добровольно сама покинула ваше общество?

Он со смехом кивнул.

— Как вы догадались?

— Читать чужие мысли — часть моей работы.

— Кстати, Кейт. У меня есть предложение относительно «Анатомии». Рекомендую прием, какой я обычно применяю с триллерами.

— А я думала, вы вообще не читаете.

— Ну, иногда я беру в руки детективы. Знаете, когда вдруг застряну где-нибудь без…

— …девочек, наркотиков и спортивных машин?

— Именно.

Догадавшись, к чему он клонит, Кейт улыбнулась.

— Вы прочитываете начало, но вам не хватает терпения следить за развитием интриги, и вы сразу заглядываете в конец.

— Всякий раз.

У себя в номере Кейт последовала совету Медины заглянуть в конец «Анатомии Тайн». Как Кейт упомянула в разговоре с Ханной Розенберг, владелицей букинистической лавки, она нашла только две вероятные причины, почему Фелиппес мог поторопить переплетчика. Едва украв архив скончавшегося Уолсингема, Фелиппес тут же решил переплести и спрятать свой манускрипт, прежде чем до него добрались бы правительственные чиновники. Либо Фелиппес некоторое время хранил досье — возможно, используя документы для шантажа, — а затем кинулся к переплетчику, когда кто-то пригрозил выяснить, откуда у него компрометирующие сведения. Ни тот, ни другой вариант не обещал, что заключительный документ окажется пресловутым дымящимся пистолетом, однако, дешифруя в хронологическом порядке, она пока ничего решающего не нашла, так почему бы и не попробовать?

Ладно, начнем с конца. Интересно, о чем могут быть последние? Уолсингем умер в девяностом году, и если Фелиппес включил документы этого года… Посоображаем. Ни тот, ни другой, конечно, не интересовались пьесами Шекспира, но что, если у них имелись какие-либо твердые данные, которые раз и навсегда докажут, что он действительно был их автором? Он уже написал утраченный вариант «Гамлета» и первую часть «Генриха Шестого»…

Включив ноутбук, Кейт открыла электронный вариант последней страницы манускрипта и увидела сплошные цифры без букв. Но цифры были сгруппированы так, будто соответствовали буквам, образующим слова.

— Неужели так просто! — удивилась она вслух, набирая нужные дешифровочные распоряжения. Ее мысли обратились к Кристоферу Марло, и она добавила: — Черт. Ну, почему этот сборник не дотягивает до тысяча пятьсот девяносто третьего года?!