Читать книгу - "Акула пера - Светлана Алешина"

— Рассказывай, что было, — скомандовала я, слезая с кровати. Как я увидела, одета я была в свой же костюм, только пиджак висел на спинке стула. Юбка помялась и… ну, в общем, не будем о грустном.

Комната, в которой находились мы с Маринкой, была небольшой: метров двенадцать. Две кровати, две тумбочки, шкаф. Две кровати навели меня на мысль, что комната эта принципиально предназначается для гостей. Единственное, что не было понятно: зачем Траубе нужно своих гостей опускать на дно морское?

Творческого замысла маэстро я не поняла. Но и не претендовала на это. Дно — так дно.

— А что рассказывать? — Маринка потянулась и встала со стула. На ней была надета незнакомая мне пижама. Наверное, хозяйская. Здорово мы здесь устроились, пока я была не в себе. То есть в беспамятстве.

— Когда ты брякнулась в обморок, майор притащил тебя в дом. Ты бы видела, как он над тобой кудахтал! Боже мой! Я уж подумала, грешным делом, что… Но об этом потом… Тебя положили в той комнате, где мы первый раз общались с Петром. А потом, когда до хозяина дошла весть о смерти старшего сына, он совсем впал в прострацию. Варвара все взяла в свои руки. Она хотела тебя отправить на «Скорой» в город, но майор помешал, добрался до старикана, а тот разрешил нам обеим остаться здесь до утра. Вот и все.

— Оперативники приезжали? — спросила я, оглядываясь в поисках сигарет. Маринка поняла меня и подала мою пачку. Наверное, она ее вытащила у меня из сумочки. Где же находится сама сумочка, я пока не заметила.

— Приезжали. Погибли Петр, его жена и оба сына. — Маринка вздохнула. — Детей за что же? Непонятно. Менты за основную версию взяли бизнес Петра, с тем и уехали… Он, кстати, оказался завязан на какие-то нехорошие истории и у ментов проходил по картотекам.

— Ну а что конкретно? — спросила я. — Какой заряд, как был заложен, ну и все прочее?

— Да не знаю я! — ответила Маринка и возмущенно покачала головой, словно я у нее спросила что-то супер-пуперсекретное. Вроде личного кода американского президента к ядерному чемоданчику.

Или у них там не чемоданчики, а «дипломатчики»? Не важно.

— Единственное, что я знаю, так это то, что бизнес у Петра не очень хорошо шел. Часть денег на покупку этой машины ему дала Варвара…

— А она откуда взяла деньги? — спросила я и тут же закивала, показывая Маринке, что заострять внимание на моем вопросе вовсе не нужно, лучше просто продолжить рассказывать. Маринка и продолжила, словно и не расслышала.

— И, кстати, твой майор, — Маринка впервые в жизни именно так выделила слова «твой майор»! — Твой майор, — с удовольствием повторила она, пристально глядя на мое лицо, — сказал, что эти деньги послужат для нее неплохим алиби. Ну, то есть если бы она хотела убить Петра, то сперва бы вернула себе долг. А так — и требовать уже не с кого… Вся семья погибла. Кошмар!

— Да уж. Это все? — спросила я.

— Ни фига! Оперативники здесь бродили до самого вечера. «Скорая» еще приезжала. Тебя чем-то кольнули, поэтому ты и продрыхла без задних ног до полуночи.

Маринка вздохнула и пожаловалась мне:

— А я, как дипломированная медсестра при смертельно больной, глаз не сомкнула…

— И маковой росинки в ротике не было, — продолжила я за нее. — Это все?

— Все. А что еще может быть?

— Ну как же. — Я подошла к окну и отдернула немного занавеску. Действительно, ночь. Вот это укольчик! А спать-то больше и не хочется! — Все-таки убили старшего сына и наследника! Как Федор Аполлинарьевич себя чувствует? Нервничает и кричит или, наоборот, впал в задумчивость?

— Впал, — криво усмехаясь, ответила Маринка. — Он потребовал у Варвары свои линзы и начал чертить эскиз памятника. Представляешь? При этом он твердит что-то про синтез искусств и про то, что талантливый в одном — обязательно талантливый и во всем, и, короче, он собирается сказать новое какое-то слово и в памятниках… Идиотизм полнейший! Варвара поплакала, да. Но она — человек. Тюфяк этот, Аркадий вообще куда-то пропал. Кажется, спрятался. Его майор, твой майор, — тут же поправила саму себя Маринка, — раскрутил на раз, и он признался, что нарочно заложил кучу петард в саду.

— Зачем?! — вскричала я.

— Не угадаешь, — улыбнулась Маринка, — папочке на юбилей решил фейерверк устроить. — Кретин, — сказала я и бросила сигарету в пепельницу.

— Папаша его так же сказал и прогнал его с глаз долой.

Я подумала, еще раз посмотрела в окно и еще раз подумала, что спать не хочу. Маринка, как я заметила, несмотря на ее притворные жалобы, тоже не очень-то устала.