Читать книгу - "Мертвый сезон в агентстве «Глория» - Фридрих Незнанский"

— Комар в Штатах? — не терял еще надежды Денис.

Он видел, что Жорж напуган по-настоящему, но еще больше его страшило возвращение к прошлому, пугала российская тюрьма. Даже больше собственной относительной безопасности.

— Еще недавно был здесь… Кстати, высказал соболезнования по поводу гибели Левона. Странно, мне показалось, что он был искренен…

— Вы с ним встречались? Или по телефону?

— По телефону… — рассеянно проговорил Жорж, думая о чем-то. — Но он был в Нью-Йорке…

— Почему вы так уверены?

— Не знаю… Уверен. Я вижу, что он вас очень интересует, но, к сожалению, адресок его подкинуть не могу. По той причине, что он мне просто неизвестен, но…

— Вы хотели что-то добавить?

— Я вспомнил еще один эпизод… Как-то Валерий, может в шутку, протрепался, что было бы неплохо, если бы та диадема оказалась на голове одной весьма очаровательной особы в России. Что она того вполне заслуживает, а стоимость вещицы в этом случае возросла бы многократно.

— Он не назвал ту женщину?

— Скорее, я не запомнил.

— Может быть, Боярова?

— Если она и в самом деле очаровательная дама, не исключаю.

— Ну да, тем более что она из рода Демидовых.

— Вероятно, вероятно, — не стал уточнять Аракелян. — Ну а как все-таки быть с моей непослушной племянницей?

— А вот теперь я предпочел бы слово «вероятно». Полагаю, ей надо немного перегореть, подумать на досуге и, наконец, вернуться к тому, от чего она попыталась несколько легкомысленно, хотя и с определенной долей горячности, отказаться. Считаю, что девушка она достаточно прагматичная и это у нее скоро пройдет.

— Хотелось бы верить… А по поводу Валерия Михайловича… скажу так: он действительно нас крепко подставил. И это не делает ему чести. Что дает мне право в свою очередь… — Жорж вдруг замолчал.

— Я внимательно вас слушаю, — подбодрил Денис, чувствуя, что от него в настоящий момент ускользает, может быть, самое важное из того, в чем мог сознаться Жорж Аракелян.

— В общем, я думаю наш разговор с вами, Денис Андреевич, не последний. Если я что-то узнаю…

— То?..

— Не будем торопить события… А Нелли передайте, пожалуйста, что я нисколько на нее не сержусь и всегда жду дома. В ее доме, — поправился он, поднимаясь.

— Это я передам. Но у меня сложилось твердое убеждение, что вы хотели мне сообщить нечто очень важное, однако почему-то не решились. Я не фаталист, но всегда предпочитал любым недоговоренностям полную и обоюдную ясность. Ведь наша жизнь так иной раз складывается, что планируешь одно, а получается полностью противоположное. Честно говорю, я поверил вам, Жорж Вартанович, вы не совершали подлога. И скорее всего, брат ваш — тоже. Но что вас томит? Что вы не решились мне открыть? Может, еще не поздно?

Вопрос повис в воздухе. Аракелян молчал, уставясь себе под ноги.

— Почему вы считаете, что завтра может быть уже поздно? — спросил Жорж и поднял настороженные глаза.

— Все под Богом ходим…

— Разве что… Ну хорошо, я скажу. Хотя почти наверняка совершаю непростительную глупость в отношении самого себя. Впрочем, я не так и молод, чтобы о чем-то горько сожалеть. А Нелли — она девочка небедная. И достаточно умная, чтобы не повторить некоторых наших с Левоном ошибок. Но обещайте помочь ей понять меня.

— Сделаю все, что от меня зависит, — честно пообещал Денис, понимая, что, в сущности, он ничем не рискует.

— Ладно, я скажу… У нашей фирмы была «крыша». Знаете, что это такое?

— Естественно.

— После поездки в Эмираты по нашей взаимной договоренности Валерий выплатил нам с Левоном… определенную сумму, скажем так. Значительную часть ее надо было отстегнуть, извините за выражение, этой «крыше». Что мы и сделали. Но может быть, этого кому-то показалось мало…

— Не Отцом ли зовут вашу «крышу»? — негромко произнес Денис.

— Вы очень умный юноша, — кивнул Жорж. — В вас видна хватка вашего дядюшки… Ну так я теперь пойду, с вашего разрешения?.. Всего вам доброго.

Денис провожал взглядом сутулую фигуру замечательного мастера, слава которого была бы куда громче, кабы к ней не примешивалась другая, впрочем не менее громкая в уголовном мире.

От дальнейших наблюдений Дениса оторвал телефонный звонок. Денис включил трубку и направился к «форду». Звонил Кротов:

— Как у вас дела, Денис Андреевич?

— Поговорили. Кое-что, кажется, есть. Но весьма немного.

— Что Бог ни пошлет, все к лучшему. Если вы закончили, то, может, тогда заедете за мной? Сюда, на Брайтон. И мы продолжим нашу прогулку?

— Еду.

Чтобы не торчать в ожидании столбом, Кротов решил немного пройтись. Его внимание привлек небольшой магазинчик с надписью над широким окном «Заходи — по пожалеешь!». И он действительно не пожалел.

Чего только не было на прилавках! Берестяные туеса, с какими северные бабки ходили по ягоды, бронзовые колокольчики, деревянные резные статуэтки, давно исчезнувшее с российских прилавков каслинское чугунное литье, ростовская финифть, жостовские подносы какой-то просто неимоверной величины, старинные подсвечники, складни, иконы, древние книги и даже картины определенно русских художников позапрошлого века. Ну и многое другое, что сверкало, искрилось, привлекало к себе взгляд любого искателя старины.

Хозяин магазина, крупный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, модной в начале двадцатого века, любезно поклонился посетителю. Потом заговорил по-русски:

— Чем могу быть полезен?

— А с чего вы взяли, что я понимаю русский? — с легкой надменностью осадил его Кротов.

— Лескова, полагаю, читали? — ничуть не смутился хозяин. — Помните Левшу? У меня, говорил, глаз пристрелявши! Вот и у меня. — Он хохотнул и снова поклонился. — А вы, надо полагать, впервые на Брайтоне?

— Неужели так заметно?

— А вы как вошли в салон, сразу взором этак… — Хозяин провел ладонью по небольшому помещению. — Оп! И остановили внимание. Портретик привлек внимание?

— Угадали.

— Ефим Честняков!

— Вижу. — Кротов взял в руки небольшую картину в простой раме, перевернул тыльной стороной, даже понюхал. — Действительно, настоящий Честняков. Не фальшивка.

— Дерьма-с не держим! — Хозяин, похоже, слегка обиделся за свое заведение.

— И сколько просите?

— Двести долларов.

— Не дороговато?

— А в Москве у себя вы не купите его и за четыреста! Да вы вообще не купите его! Потому что весь Честняков в коллекции у Саввы Ямщикова. А у Саввы ничего не вытянешь ни за какие деньги! Уж поверьте опыту.