Читать книгу - "Охота светской львицы - Анна Ольховская"

Автобус, мягко покачиваясь, в очередной раз проверял точность измерения расстояния от нашего города до Москвы. Ехать было не то чтобы долго, на машине вообще около двух часов, но автобус – это вам не какой-нибудь юркий автомобилишко, это о-го-го! Или э-ге-ге, если это «пазик» или «лазик». Но я ехала на «ого-го», то есть на относительно новом междугородном «Икарусе», который считал ниже своего достоинства разгоняться больше, чем на 60 км/ч, солидно пыхтя, протискивался к перронам всех райцентровских автовокзальчиков, мрачно сверкая фарами, отдыхал там минут по двадцать – короче, путь до Москвы на «о-го-го» занимал больше пяти часов. Пора, милочка, пора освоить премудрости вождения, сдать на права и обрести наконец свободу передвижения.

А пока, сидя у окошка и наслаждаясь «очаровательными» видами, характерными для поздней осени, я пыталась отбиться от навязчивых строчек, вертевшихся и зудевших у меня в голове:

Серый город, серый снег,

Слякоть.

Будет лужами зима

Плакать,

Будет снег опять мешать

С солью,

А унынье – пополам

С болью…

Ну и что это, скажите на милость, что? Что за упаднические настроения? Все ведь хорошо, Виктора уже перевели из реанимации в обычное отделение, авария была случайностью, генерал Левандовский приложил все усилия, чтобы выяснить картину происшедшего, но не нашел никаких признаков злого умысла, обычный пьяный идиот за рулем «МАЗа». Печально, но обыденно. Лешка звонит мне каждый день, подбадривая и утешая, вгоняя в краску и веселя, я еду в Москву, где буду ждать его возвращения, навещать Виктора и ходить в гости к Левандовским. Вроде все отлично, а сердце сжимает мягкая лапа тревоги, я не нахожу себе места, хочется хныкать и кукситься. Нечто похожее творилось со мной летом, накануне того кошмара. Но что же еще может произойти? Ведь Жанночку я теперь к себе и на пушечный выстрел не подпущу. Опа, выстрел. А что, если эта дрянь решит отомстить простенько и без затей? Киллеры сейчас – дело обычное, вышлют вам прайс-лист, и готово. Думаю, за Майорова запросят много, а я так, оптом пойду.

Чертыхнувшись, я ударила кулаком по подлокотнику, который, обиженно крякнув, упал. Мадам шестьдесят второго размера, занимавшая соседнее сиденье, вернее, полтора сидения, растекшись и на половину моего, всхрапнула и испуганно открыла глаза. Увидев, что ее телеса вторглись на мою территорию и вжали меня в окно, сопоставив это со сломанным подлокотником и моей разъяренной физиономией, она попыталась сгрести свой студень в кучу покомпактнее и занять оплаченное ею место.

Эта возня отвлекла и развеселила меня. Да в самом-то деле! Что за гадость лезет в голову! Толстуха-соседка, решив, видимо, не спать больше, дабы я ее не придушила во сне, достала из торбы книжку, на обложке которой жгучий брюнет страстно обнимал знойную красотку, причем, судя по выпученным глазам красотки, у брюнета оказалась хватка удава. Раскрыв книгу в месте, отмеченном закладкой, нежная козочка погрузилась в мир «настоящих, пылких чувств». Закладка выпала из книги и спланировала мне на колени. Взглянув на нее, я улыбнулась. Привет, зануда, ты и здесь меня нашел! С календарика мне ослепительно улыбался расфуфыренный и напомаженный Майоров, застывший в нелепой позе. Заметив мою улыбку, толстуха вырвала у меня из рук драгоценный календарик и спрятала у себя на груди. У сердца. Вернее, на гигантском левом холме, под которым где-то глубоко-глубоко было закопано ее сердце. Я не выдержала и хихикнула, заработав откровенно враждебный взгляд соседки. Ну, Лешка, ну, проказник, лицом он как раз уткнулся в могучую сисю. Обязательно попинаю его сегодня, когда позвонит.

Самое интересное, что о наших отношениях с обожаемым уже много лет половиной женского населения страны Алексеем Майоровым знали лишь близкие люди – Виктор, семья Левандовских и Таньский. Еще был в курсе Михаил Карманов, но он, в силу определенных обстоятельств, нем как рыба. Собственно, сами отношения, которые могли бы заинтересовать желтую прессу, длились чуть больше двух месяцев, но знали мы друг друга гораздо дольше. Впрочем, всего на полгода дольше, но сейчас кажется, будто всю жизнь. Эти полгода мы общались по телефону, позвонил мне Лешка, как автору заинтересовавших его текстов песен. А потом оказалось, что ближе и роднее этого внешне недоступного, замкнутого и эпатирующего своей необычной внешностью и нарядами эстрадного идола для меня нет никого. Странно, непонятно, необъяснимо, но это так – именно Лешка оказался той самой половинкой, с появлением которой мои сердце и душа обрели завершенность. И оторвать его от меня – значит, убить меня. Пафосно и избито звучит, но что же делать, если по-другому уже не будет. И у Лешки та же история. И десять лет разницы в возрасте не играют никакой роли, прикипели мы друг к другу намертво. Нет, наживо.

Но для широкой публики я – всего лишь автор текстов песен новой программы Майорова, с которой он теперь колесит по России. Надеюсь, так все и останется. То, что происходит в нашей жизни, не должно никого касаться. Да и фанатки не простят Майорову связи с обычной женщиной, одной из многих. Вот если бы это была звезда того же уровня – тогда да, тогда можно. Актриса там, певица, или, на худой конец, моделька, «мисс Чего-нибудь». Это понятно. А такая, как я, – непонятно. А нам и не нужно. Кроме того, все уже привыкли, что личная жизнь Алексея Майорова – табу. Никогда его имя не мелькало в желтой прессе в связи с каким-нибудь скандалом. Ни один журналист не нарыл ничего мало-мальски компрометирующего Майорова. И не мог нарыть, теперь-то я знаю, потому что порядочнее и честнее человека я не встречала. Не верите? И не надо, нам и так хорошо.