Читать книгу - "Пуля для депутата - Алексей Рыбин"

— Ну ни хрена себе! — Максимов вытряхнул из пачки папиросу, привычно дунул в мундштук, сдавил его пальцами в двух плоскостях и сунул в рот. — Нет, ты видел?

— Что? — Карпов повернул голову, оторвавшись от экрана монитора, руки же его остались лежать на клавиатуре компьютера.

— Да прервись ты, в натуре! Как автомат работаешь.

— Так прет, Николаич! Надо, пока прет, фиксировать.

— Эх, писатель, мать твою! Ты посмотри лучше — что на свете-то творится. Вот тебе и новый сюжет.

— А что такое?

— Ну я же говорю — послушай!

По телевизору шла программа утренних новостей.

«…Сегодня было совершено покушение на депутата Государственной думы Игоря Маликова. Ночью, прямо на лестничной площадке одного из домов, расположенных вдоль набережной канала Грибоедова, двое неизвестных напали на приехавшего в наш город с частным визитом депутата и, произведя несколько выстрелов из автоматического оружия, нанесли Игорю Маликову тяжелые ранения, от которых он скончался на месте. По факту убийства возбуждено уголовное дело; следствие ведет городская прокуратура. Мы выражаем свои соболезнования родным и близким Маликова. Будем подробно информировать вас о ходе следствия. Сегодня, в двадцать часов, в передаче «Тет-а-тет» депутат законодательного собрания Санкт-Петербурга Василий Митрофанов в прямом эфире выскажет свою точку зрения на происшедшее ночью на канале Грибоедова. А теперь — о погоде…»

— Что скажешь? — спросил Максимов.

— Ничего хорошего не скажу. Кажется, снова война затевается, Николаич. Эх, мать ее так, ни минуты покоя!..

— А ты-то что задергался? Нам-то какое до этого дело? Лично я — все, ушел оттуда. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… Пускай теперь они там друг друга гасят, а с меня хватит.

— Ты так думаешь?

— А ты, писатель, что — хочешь снова повоевать? Мало тебе?

— Я-то как раз не хочу, но, боюсь, без нас там не обойдется…

— Отчего же так?

— Знаешь, Николаич… Всем хорошим, что во мне есть, я обязан книгам. Кто это сказал?

— Не помню.

— И я не помню. Да и неважно.

— Ты к чему это?

— А вот к тому: я, конечно, не Лев Толстой, но несколько книжек, каких-никаких, все-таки написал. Ремеслом потихоньку овладеваю…

— Ну? Не тяни! При чем тут книжки твои?

— Понимаешь, я начал понимать, что не может быть в детективе незначительных сюжетных линий.

— То есть?

— То есть, если, на первый взгляд — случайно, писатель где-то упомянул кого-то или что-то, то это «что-то» или этот «кто-то» обязательно потом сработает в сюжете.

— Ну, это еще Чехов сказал, — с умным видом произнес Максимов. — Если на стене висит ружье…

— Да-да! Только тут немного по-другому. Сейчас я говорю о, так сказать, побочных сюжетах — о второстепенных линиях.

— Ладно, хорош меня грузить. По этому-то случаю что ты имеешь?

— По этому? По этому… Боюсь, как бы нас не поимели.

— С чего вдруг?

— Посмотрим. Я пока и сам не знаю. Только не нравится мне это все.

— Что не нравится? По-моему, все в порядке. Я о лучшей доле и не мечтал. Думал, замочат нас совсем.

— Вот-вот.

— Согласен? — оживился Максимов. — Согласен, да? Вот и я говорю: посмотри на всю мою жизнь! Сначала был советским инженером, рядовым, простым мужиком. Потом — почти что в бомжа превратился. Перестройка, мать ее так, довела. Следишь?

— Ну…

— Ну и ну! Короче, вот забомжевал. Казалось бы, все потерял, на самое дно ушел.

— Ну, положим, не на самое еще.

— А много ты-то про дно знаешь?

— Малость видел.

— Когда? Когда в ментовке работал?

— Да. А что? Это не то дно? Ты другое какое-то дно знаешь?

— Ладно. Пусть так… Ну, вот, короче, лежу на дне, лежу в говне. Ха, стихи!.. И случайно сталкиваюсь с бандитами. Начинаю у них пахать. Ты следишь?