Читать книгу - "Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов"

это дело непростое. Что за ним стоит что-то большое.

— Откуда такие мысли?

— Не знаю. Интуиция, может быть. — Варвара села напротив него. — Отец последнее время был очень напряженным. Говорил, что в городе появились люди, которые хотят прибрать к рукам все темные делишки торгашей. Что скоро маленьким торговцам придется либо подчиниться, либо уйти из игры.

— Он говорил, кто эти люди?

— Нет. Только о том, что у них военная выучка и что с ними лучше не связываться.

Никитин отложил чашку. Еще одно подтверждение его теории.

— Варвара Валерьевна, почему вы мне это рассказываете только сейчас?

— Утром я была в шоке. Думала только об отце. А сейчас, когда немного успокоилась, вспомнила его слова. — Она посмотрела на него серьезно. — Аркадий Петрович, будьте осторожны. Мне кажется, эти люди не остановятся ни перед чем.

— Не беспокойтесь. Я осторожен.

— Обещаете?

— Обещаю.

Они пили чай, говорили о войне, о книгах, о том, как меняется город. Никитин давно не чувствовал себя так спокойно. Теплая комната, мягкий свет лампы, приятная собеседница — все это создавало ощущение покоя, которого так не хватало в последние недели.

— Мне пора, — сказал он наконец, посмотрев на часы. Было уже за полночь.

— Конечно. Спасибо, что составили компанию.

— Это вам спасибо. Давно не проводил такой приятный вечер.

Варвара проводила его до двери.

— До субботы, — сказала она. — Не забудьте про встречу с детьми.

— Не забуду.

— И, Аркадий Петрович… берегите себя.

На улице снова повалил снег. Никитин медленно брел по пустым улицам, думая о прошедшем вечере. Варвара произвела на него сильное впечатление — умная, деликатная, красивая. Давно он не встречал таких женщин.

Но главное — информация, которую она сообщила. Значит, его подозрения подтверждались. В городе действительно появилась организованная группа, которая пыталась взять под контроль теневую торговлю. И эта группа имела военную выучку.

Вернувшись в отделение, Никитин сел за стол. Теперь он был еще больше уверен, что имеет дело с профессиональными военными. Завтра он начнет проверять эту теорию.

Но сейчас, засыпая на диване, он думал не об убийствах, а о Варваре. О ее улыбке, о том, как она наливала чай, о том, как заботливо укутывала его шарфом перед выходом на улицу.

Может быть, жизнь еще подарит ему что-то хорошее. Может быть, не все потеряно.

Глава 5

Предупреждение

Утром Никитин начал с опроса мелких преступников, которые могли пересекаться с организованной бандой. Первым был Федор Лукьянов по кличке Хромой — карманный вор, который промышлял в районе Тверской и Петровки. Его задержали на прошлой неделе за кражу кошелька у прохожего.

Лукьянов сидел в комнате для допросов, нервно постукивая пальцами по столу. Лет сорока пяти, худощавый, с изможденным лицом алкоголика. Левая нога у него была короче правой — отсюда и кличка.

— Федор Антонович, — начал Никитин, обмакнув перо в чернила, — расскажите, что вы знаете о банде, которая орудует в центре города.

— Какой банде? — насторожился Лукьянов. — Я ничего не знаю.

— Не притворяйтесь. Шесть убийств за два года — об этом говорят все воры в городе.

Лукьянов помолчал, затем осторожно произнес:

— Может, и слышал что-то… Говорят, какие-то новички появились. Серьезные люди.

— Что конкретно говорят?

— Что они не тронут мелкую сошку вроде меня. Что интересуются только крупными делами. Но лучше им дорогу не переходить.

— Их кто-нибудь видел?

— Нет. Они как призраки — пришли, сделали дело и исчезли. Но работают чисто, без шума.

Никитин в сердцах кинул вору пачку папирос. Пока ничего нового.

— Кури! А кто мог бы о них больше знать?

Лукьянов покосился на дверь, словно боялся, что кто-то подслушивает.

— Гражданин начальник, — сказал он тихо, — а вы уверены, что расследование ведете только вы?

— Что вы имеете в виду?

— Да так… Воры говорят, что у этих мокрушников есть свой человек в милиции. Что они знают о каждом шаге следствия.

Никитин почувствовал, как в груди что-то сжалось.

— Откуда такие разговоры?

— Жиган рассказывал.

— Жиган где сейчас?

— А кто его знает. Может, в притоне, может, вообще из города смылся.

Следующим был Николай Петухов — спекулянт мелкого калибра, который торговал табачными изделиями. Его задержали неделю назад за продажу самогона.

— Петухов, — сказал Никитин, — что знаешь о новой банде?

— Слышал, что появились какие-то организованные ребята, — ответил Петухов, крутя в руках кепку. — Но я с ними не связывался. Мне мелкота и та хлопот доставляет.

— А из твоих знакомых кто-нибудь с ними встречался?

— Может, и встречался, да не все рассказывают. Боятся.

— Чего боятся?

— Говорят, что эти ребята серьезные. Кто им поперек дороги встанет — долго не проживет.

Никитин задал еще несколько вопросов, но ничего нового не узнал. Складывалось впечатление, что преступный мир знал о существовании банды, но боялся о ней говорить.

Около полудня дежурный сержант доложил, что пришел человек, который хочет сделать заявление по делу об убийствах. Никитин велел провести его в кабинет.

Вошел крепкий мужичок лет пятидесяти, с испуганным лицом и дрожащими руками. Левая щека его была исцарапана, а на лбу краснела свежая ссадина. Он со стонами, морщась от боли, неловко стянул с себя кожаное пальто, и Никитин увидел, что левая рука посетителя от локтя до кисти была перебинтована и минимум треть повязки была окрашена кровью.

— Садитесь, — сказал Никитин. — Представьтесь.

— Левин Семен Маркович, — пробормотал мужичок, устраиваясь на стуле. — Фронтовик. Работаю на складе.

— Что случилось?

— Позавчера вечером в меня стреляли! — выпалил Левин. — Едва жив остался! Вот справка из больницы… Я написал заявление… Мне сказали немедленно идти в милицию.

— Расскажите по порядку.

Левин вытер лицо платком и начал рассказывать:

— У меня дача под Сокольниками. Небольшая, но своя. Вчера поехал туда проветриться. Устал на работе, хотел в тишине выспаться.

— Дальше.

— Вечером готовил ужин на кухне. Стою у плиты, картошку жарю. И вдруг — бац! Окно вдребезги разлетелось, осколки в лицо полетели. Я сначала не понял, что случилось. Думал, может, ветка упала.

— А потом?

— А потом сообразил, что это выстрел был. Кто-то из леса стрелял прямо в окно. Я со страху выбежал наружу, кричу благим матом. Рука как огнем горит. Боль страшная. Кровь с пальцев капает. Оказывается, пуля мне насквозь ладонь пробила, а я от шока не сразу это понял. Сосед услышал — старый академик живет в соседнем доме. Прибежал, говорит: «Что случилось?»

— Вы рассказали ему?

— Конечно! Он меня к себе забрал, перевязал какими-то тряпками. Телефона у него нет, милицию мы вызвать не могли, страшно было из дома высунуться. Так до утра у него просидел. Дрожал