Читать книгу - "Полковнику никто не верит - Алексей Макеев"

Между тем рядом с ней завозились, зашуршала накрахмаленная ткань. Мария сообразила, что коренастый нашел белый халат и теперь облачается в него. Что ж, легенду себе они придумали почти беспроигрышную. Самоотверженная бригада в белых халатах спасает жизнь женщины. Забавно, если они действительно с медицинскими дипломами. Хотя, скорее всего, это только удобный камуфляж.

– Всеволод Игнатьич, – неожиданно прогудел над головой Марии густой, с оттенками подобострастия голос. – Все-таки на душе как будто неспокойно. Может, вколоть ей успокоительного? Не дай бог, тормознут, а она...

– Пасть закрой! – мгновенно отреагировал коренастый. Теперь голос его звучал зло и раздраженно. – Сказано – без имен. Простых вещей уяснить не в состоянии? А насчет успокоительного тебе голову ломать нечего. Лучше думай о том, чтобы не опрофаниться, когда тормознут. Вот о чем думай и помалкивай!

Мария поняла, что один из псевдоврачей проговорился, назвав вслух имя коренастого. Значит, у них был уговор – никаких имен, подумала Мария. Это обнадеживало. Раз так, значит, по крайней мере в ближайшее время ее не собирались убивать. Всеволод Игнатьич – она это запомнит. Наверняка пригодится. И, конечно, прав этот Всеволод Игнатьич, что с успокоительным нужно повременить. Сейчас оно ей ни к чему.

– Ничего ей колоть не надо, – назидательным тоном продолжил коренастый. – Нам она сейчас с ясной головой нужна.

Как ни страшно было Марии, однако после такого заявления она с черным юмором подумала: «С ясной головой! Черт возьми! Партию в шахматы мне предложить хотят, что ли? Странные люди. Но интересно, если бы я сама не вышла из дома, что бы они предприняли тогда? Неужели попытались бы проникнуть в квартиру? Хотя что тут удивительного? Разумеется, они проникли бы. Так же сказали бы из-за двери, что Гуров в опасности, и я тут же подняла бы лапки кверху... Господи, но что же с Левой?!»

На этот вопрос по-прежнему не было ответа. Если про себя Мария уже знала, что еще поживет, то про мужа с уверенностью ничего сказать было нельзя, и осознание этого убивало Марию. Пожалуй, она сейчас и на успокоительное согласилась бы. Впрочем, эти коновалы наверняка пичкают свои жертвы лошадиными дозами. Лучше потерпеть – наверняка скоро все должно разъясниться.

Однако пришлось терпеть гораздо дольше, чем ожидала Мария. Они ехали куда-то не менее полутора часов. По всем расчетам и по некоторым признакам получалось, что они находятся где-то за городом. В этом Мария лишний раз убедилась, когда машина вдруг заметно сбросила скорость и осторожно покатилась по каким-то кочкам, переваливаясь с боку на бок, словно вышедшая на прогулку утка. Сирену водитель давно выключил. Теперь преступники явно старались не привлекать внимания.

Наконец машина вздрогнула и остановилась. Наступила тишина, которая явно затягивалась. Похоже, коренастый, отодвинув шторку, изучал в окне ночной пейзаж. Потом он с неудовольствием сказал:

– Только дождя сейчас не хватало! Ладно, распаковывайте ее! Сейчас я приду. Только посмотрю, что там...

Щелкнула дверца. Прохладный ветер ворвался в салон. Действительно, пахло дождем, но шума капель не было слышно – должно быть, еще только начинало моросить.

С Марии грубо сорвали простыню, жгуты, салфетку с лица, сняли с носилок, разрешили сесть. Каждое движение причиняло ей сильную боль, все тело затекло, голова кружилась. В машине было темно, поэтому тех, кто сидел с ней рядом, Мария не видела. Она только чувствовала неприятный запах мужской плоти и жар, исходящий от крепких, чужих ей тел. Это было так омерзительно, будто посторонние похотливо прижимались к ней. На самом деле они только окружили ее на сиденье с обеих сторон, пресекая любые помышления о бегстве.

Несмотря на отвращение, Мария едва сдерживала себя, чтобы не засыпать своих стражников вопросами. Она не думала, что эти двое что-нибудь знают. Это были пешки, не более того, но у нее уже не хватало сил оставаться в безвестности.

К счастью, вовремя вернулся коренастый. Мария едва не назвала его вслух Всеволодом Игнатьичем, но вовремя спохватилась. Вряд ли ему понравилась бы ее памятливость. Да он и не собирался давать ей слово.

– Значит, так, госпожа Строева, – деловито заговорил он, плюхаясь на сиденье напротив нее. – Наше с вами путешествие закончилось. Прошу вас проникнуться сознанием того, что закончилось оно в целом для вас счастливо. Ведь вы уже, вероятно, вообразили себе Бог знает что – сырой подвал, кровь на стенах, свой расчлененный труп... Я угадал? Ну что же, очень часто именно так все и кончается, но не в вашем случае. Вы хорошо слышите, что я вам говорю?

Он наклонился к Марии и вдруг с глубочайшей досадой выкрикнул:

– Снимите с ее лица скотч, идиоты! Я же сказал!..

Чья-то рука сорвала с ее губ липкую полоску. Мария едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли.

– Ну так, а то я уж подумал, что вы заснули, – хмыкнул Всеволод Игнатьич. – Продолжим. Вы все слышали, что я сказал?

– Да, слышала, – хмуро подтвердила Мария.

Никто не знал, каких усилий стоило ей произнести эту фразу спокойно! Не узнал этого и Всеволод Игнатьич. Он был вполне доволен реакцией своей пленницы. Ее адекватность была, видимо, для него самым важным условием переговоров. Ясная голова, как было сказано ранее.

– Вот и хорошо, что слышали, – удовлетворенно кивнул он. – Значит, повторяться не будем. Ваша жизнь продолжается. Счастливая жизнь красивой, талантливой и успешной женщины. Кстати, я большой поклонник вашего таланта. Короче, мы вас отпускаем. Прямо сейчас. Вы свободны.

– Для этого вы завезли меня черт знает куда? – спросила Мария. – Чтобы признаться в любви моему таланту?

– Конечно, нет, – спокойно возразил Всеволод Игнатьич. – Просто вы должны были хорошенько все прочувствовать. Понять сладость свободы, так сказать.

– Чего вы от меня хотите?

– Почти ничего. Я знаю, что муж вас обожает. Думаю, ради любимой жены ему будет нетрудно пойти на сделку с совестью. В конце концов, любовь ведь правит миром, не так ли?

– Что вы имеете в виду? – спросила Мария. Из контекста беседы она сделала вывод, что муж жив и здоров, и это придало ей сил.

– Ваш муж должен перестать копать там, где он копает, – строго сказал Всеволод Игнатьич. – Он получил, что хотел. Другой вопрос, как долго ему удастся держать в руках эту рыбку... Но ведь есть рыбаки, для которых процесс ловли куда важнее результата, и они бросают плотву обратно в воду... Но скажите полковнику, пусть прекратит искать Василевского и эту глупую лабораторию. Не стоит рисковать своим счастьем и жизнью прекрасной женщины ради такой чепухи. Я уверен, что вы теперь думаете так же и сумеете убедить своего мужа. Больше я не скажу вам ни слова. Вы свободны.

Всеволод Игнатьевич повернулся и толкнул дверцу. По салону снова прошелся сырой ветер. Один из сторожей закряхтел и сдвинулся в сторону, освобождая Марии дорогу. Она недоверчиво оглядела чужие грубые лица и медленно поднялась с сиденья. Ни на секунду не выпуская бандитов из поля зрения, Мария обогнула носилки и выпрыгнула из машины. Только сейчас она поняла, в каком напряжении находилась последние два часа. В ее пылающее лицо впились мелкие капли дождя, которые показались ей холодными, как лед и острыми, как стальные иглы. Мария невольно зажмурилась и пошатнулась. Всеволод Игнатьич, который вышел из машины за ней следом, заботливо поддержал ее под руку.