Читать книгу - "Грехи маленького городка - Кен Джаворовски"

– Какого пожара?

– На Мишо-роуд дом сгорел. Нам везут пострадавшего.

– Ни о чем таком не слышал. У меня портативная рация сдохла, а из машины я вышел, был в доме на Клей-стрит.

– Что там произошло? Нам готовиться принять пациента?

– Когда скорая освободится, пускай едет сюда. Она мне тут нужна.

– Лучше сами позвоните. Я могу оказаться занята.

– Позвоню. А вас хочу предупредить: когда скорая приедет к вам снова, то привезет двоих.

– Какое лечение им потребуется?

– Никакого, – ответил шеф Крайнер. – Они мертвы и успели остыть. Один трупик – детский.

Энди

Кейт подвязала с героином в тот же день, как мы узнали о ее беременности.

Я обещал бросить вместе с ней, а потом стал ждать, когда мы оба сдадимся. Мы годами ширялись, а торчков вроде нас обычно останавливает только смерть. Раньше мы на чем свет стоит поносили знакомых, которые пытались соскочить. Глумились над их высокопарной словесной херней, их предательством, отказом от нашей жизненной позиции.

И вот пожалуйста, сами оказались на их месте.

Спустя два дня с последней дозы одежда у нас насквозь промокла от пота, мы накричались до хрипоты. Нас часами колотил озноб, блевать над тазиками было уже нечем. Я два раза обоссался, а потом смотрел, как Кейт сковыривает болячки, которые фиг заживут.

В самый разгар кошмара она полезла в ящик комода и вытащила оттуда старый добрый жгут и закопченную ложку. Я захихикал, как слюнявый имбецил, горя желанием раскумариться, а Кейт уставилась на то, что держала в руках, и зарычала сквозь стиснутые зубы. Звук рождался где-то в верхней части ее горла. Потом она отыскала молоток и принялась со всей дури колотить по наркоманским прибамбасам, пока те не расплющились. А после повыбрасывала их прямо в окно.

Это произошло десять лет назад, но я до сих пор в потрясении. Нам обоим было тогда по двадцать четыре, мы вели себя омерзительно, а наше влечение к запретному не знало пределов. Барыга, у которого мы брали наркоту, как-то сказал, что по сравнению с нами Сид и Нэнси просто Иисус и Мария. Он шутил лишь отчасти: ему явно было неуютно под взглядами наших запавших глаз. Но когда на полоске теста появился плюсик, у Кейт осталось лишь одно желание: завязать. И родить ребенка. Так мы и поступили. Прошли через это все втроем.

Энджи появилась на свет в филадельфийской бесплатной клинике. Я примчался через двадцать минут после того, как Кейт родила. Я запыхался, потому что улизнул с автовокзала, где работал уборщиком, и пробежал две мили. Когда вошел врач, я как раз пытался отдышаться, согнувшись пополам и уперев руки в колени.

– Здравствуйте, – сказал доктор, – вы отец?

– Он самый, – подтвердил я. Не помню, когда улыбался в последний раз, и вот пожалуйста, рот сам собой растянулся от уха до уха оттого, что меня впервые назвали отцом.

Врач переключился на Кейт.

– Вам что-нибудь известно о синдроме Дауна? – спросил он.

Она кивнула. Врач посмотрел на меня. Я выпрямился и выдавил:

– Ага, – хоть и не был до конца в этом уверен.

Врач пустился в объяснения. Кейт смотрела на него во все глаза, словно пытаясь запомнить каждое слово о заболеваниях сердца, часто встречающихся у детей с синдромом Дауна, об их особых нуждах, о социальных службах, в которые мы сможем обращаться. Без тени сочувствия в голосе доктор заявил, что ему очень жаль, и собрался снова выйти в коридор.

– Это потому что… Ну, раньше мы… – Кейт кивнула в сторону старых «дорог» на локтевых сгибах.

– Употребление опиоидов… не уверен, что тут есть связь. Да и вряд ли тема хорошо изучена, – отметил врач. – Если хотите, я уточню и свяжусь с вами.

Больше мы никогда его не видели.

– Чё теперь делать-то? – спросил я Кейт.

Она молча отвернулась к окну.

Когда я вернулся на работу, меня уволили за прогул.

Я не спорил, просто прошел по пустынному коридору к своему шкафчику и забрал вещи. В голове было почти пусто. Говорить я не мог.

Через два дня мы привезли Энджи домой. Ее плач скорее напоминал мяуканье, и Кейт мяукала в ответ, брала дочку на руки, и все это с неизменной мягкой улыбкой. Кейт оставалась в комнате Энджи, пока та не засыпала, мурлыкала песенки ночи напролет, если надо, укачивала малышку, рассказывала длинные добрые сказки. Я стоял под дверью детской и слушал, упиваясь кротостью женщины, которой случалось колоться в вены на шее и которая как-то раз порезала вора-наркомана его собственной опаской, вырвав ее из дрожащей волосатой руки.

Мы гуляли с Энджи, катая коляску по городским тротуарам, и смотрели в упор на тех, кто провожал малышку жалостливыми взглядами. Мы не стремились понравиться, но требовали уважения к себе. Непоколебимые в своей взаимной верности, мы заботились друг о друге и с прежней страстью ненавидели почти всех: толстяков из среднего класса с их избалованными тупыми отпрысками, чиновников с их квадратными рожами, насквозь фальшивые телевизионные семьи, самодовольных привилегированных козлов с их уверенностью в собственной исключительности и всю эту бесконечную фальшь, которую постоянно видели вокруг.

Я ушел в работу с тем же упорством, которая раньше помогала мне добыть дозняк. Пахал по двенадцать часов в день, брался за любое дело, лишь бы заработать денег, чтобы Кейт могла оставаться дома с Энджи и неделями напролет учить ее говорить новые слова, ходить не спотыкаясь, держать карандаш.

– Ура! – закричала Кейт, когда Энджи наконец сумела произнести свое полное имя и фамилию. – Да, да, да! – восклицала она, вскидывая в воздух кулак, и дочка копировала ее движения.

Я тоже присоединился, а потом посадил Энджи на плечи и стал скакать с ней по комнате. Втроем мы прошли полмили, чтобы купить малышке рожок мороженого, и всю дорогу смеялись в голос. Мне никогда не забыть этого простого момента.

В пять лет Энджи на две недели положили в бесплатную клинику из-за шумов в сердце, которые все усиливались. Кейт находилась там все время, а я отлучался только на рабочие смены по мытью полов в доме престарелых. После того как Энджи выписали, я однажды проснулся и услышал, как Кейт в ванной взывает к Богу, в которого не верит, моля о чуде, которое никогда не произойдет. По другую сторону дверей я тоже молился за них обеих, за жену и дочь.

Отмечать шестой день рождения Энджи мы поехали в парк аттракционов. После трех часов в пути я сразу же отправился в туалет, а когда вернулся, обнаружил, как Кейт колотит какого-то подростка.