Читать книгу - "Санта-Клаус и другие - Сергей Юрьевич Саканский"

Перелезть со стены на крышу была поистине цирковая задача. В какой-то момент Жаров чуть было не выпустил из рук гребень водослива. Пришлось максимально напрячь мускулы и сделать переворот с махом ногой, опять вспомнив пресловутую школьную физкультуру.

Крыша особняка была обшита медью, что свидетельствовало о хорошем достатке хозяина. Ноги скользили по металлу, Жаров ясно представил полукружье балкона, каменные перила, о которые он непременно стукнется затылком, если слетит с крыши…

– Что это еще такое? – услышал он удивленный возглас следователя. – Похоже на… Ни на что не похоже!

Широко балансируя руками, Жаров подобрался к своему другу: тот стоял на гребне крыши, рассматривая некую скошенную колонну, которая возвышалась над медным покрытием сантиметров на восемьдесят. Жаров провел по срезу сооружения рукой – гладкая ячеистая поверхность с рисунком пчелиных сот.

– Похоже на солнечную батарею, ты хотел сказать…

– Точно! – с иронией заметил Пилипенко. – Что-то научно-фантастическое. Солнечная батарея гораздо больше размером. Впрочем, где вам, гуманитариям, знать! Это устройство предназначено для каких-то иных целей… А вот и мансардное окно, причем, приоткрытое.

Их было по три на каждом скате крыши – наклонных окон вровень с медной кровлей. Одно из них слегка повернуто. Пилипенко нагнулся и осторожно открыл створку. Жаров заглянул внутрь: комната темна. Он посветил миниатюрным фонариком, неизменным атрибутом черной крымской зимы, и увидел, что прямо под окном расположен широкий диван.

– Что ж, – сказал Пилипенко. – По крайней мере, не придется снимать ботинки, чтобы прыгнуть внутрь.

* * *

Мансарда оказалась просторным помещением с наклонными стенами, похоже, приспособленным под танцевальный зал. Посередине возвышалась, загадочно и жутко мерцая игрушками, новогодняя елка – настоящая, пахнущая хвоей и смолой.

Луч фонарика отражался в разноцветных шарах и гирляндах. На полу лежал, будто подстреленный влет, бумажный попугай. У треугольной стены громоздился длинный стол, полный закусок, бутылок, антикварных ваз с фруктами и сладостями.

– Странно, – сказал Пилипенко, да Жаров и сам это заметил, – бокалы полны, тарелки тоже, но вряд ли кто-либо здесь притронулся к еде.

– Вообще, все это выглядит каким-то мертвым, – проговорил, поежившись, Жаров.

Казалось, тут ждали гостей, которые почему-то не пришли, будто бы само время остановилось и Новый год пришлось отменить.

У противоположной стены мансарды начиналась лестница, она вела вниз, в то помещение, которое выходило на полукруглый балкон. Друзья осторожно спустились. Здесь стоял рояль и чернел у стены прямоугольный зев камина, издали похожий на квадратный рот Щелкунчика. Какой-то предмет на полу привлек внимание Жарова, он нагнулся, посветил фонариком. Это была большая серая тапочка.

– А где же вторая?

– В том-то и дело! – сказал Пилипенко. – Что-то произошло в этой комнате. Кто-то бежал, потерял тапочку. Какая-то здоровенная мужская Золушка.

Пилипенко взял тапочку и повертел ее в руках. Жаров заглянул через плечо друга. Что-то в этой тапочке было странное, будто нога, которая ее носила, была не совсем человеческой…

– Понятно, – сказал Пилипенко, отбросив тапочку. – Похоже, мы с тобой на верном пути, – он кивнул в сторону коридора, который был, наконец, освещен.

Похоже, следователю эта серая тапочка рассказала гораздо больше, чем журналисту…

– Пусть мы и будем выглядеть, как идиоты, – проговорил Пилипенко, – но, думаю, нам все же следует разуться.

Они вошли в коридор с высоким потолком и канделябрами на стенах. Старинное зеркало в конце коридора показало кадр из какого-то хорошо знакомого фильма: двое взрослых мужчин шли, высоко поднимая ноги с собственными ботинками в руках. Предосторожность была, конечно, не лишней: за любой из этих стен могла быть спальня, где почивал хозяин дома.

Коридор разветвлялся, Пилипенко без колебания завернул налево.

– Что за черт! – выругался он, остановившись. – Я думал, что здесь будет дверь…

Они повернули обратно и вышли в длинную узкую комнату, снова темную, едва озаренную, как и мансарда, лишь бледным светом уличного фонаря. Хорошо, что в этом доме хоть в коридорах не выключали на ночь дежурные лампы…

Две двустворчатые двери вели дальше, Пилипенко вновь выбрал левое направление. Жаров понял: он хочет обойти дом против часовой стрелки, именно так, как они и начали свое путешествие. Но этого опять не получилось: коридор свернул направо.

Лестничная клетка – вверх и вниз. Спускаться на первый этаж, в объятия охранника, обоим не хотелось. Они поднялись на пролет и вновь попали в светлый коридор.

– Похоже, мы заблудились, – сказал Пилипенко. – Ну что ж, попробуем снова левую дверь.

Они оказались в довольно большом квадратном зале. Пространство зала мерцало: с потолка свисали новогодние гирлянды. На стенах темнели картины, содержание которых трудно было разобрать.

– Стоп! – громким шепотом сказал Пилипенко. – Смотри, еще одна какая-то сущность, вроде тех, умерщвленных.

Жаров обомлел. У стены стояла грузная фигура с округлыми формами, отбрасывая на стену длинноносую тень. В дрожащем уличном свете казалось, что фигура шевелится.

Жаров осветил куклу лучом фонарика, угольные глаза блеснули. Нос был действительно неправдоподобно длинный, острый и красный, на голове красовался странный головной убор в виде усеченного конуса. Жаров не сразу понял, кого изображает очередная кукла.

Это был классический снеговик – с морковкой вместо носа, ведром на голове и метлой в руке. Жарову показалось, что верхняя пуговица отличается от остальных, он бездумно прикоснулся к ней пальцем и нажал.

– Это кнопка, – сообщил он следователю.

– Хочешь ее нажать? Не советую.

– Да уже нажал, – с досадой произнес Жаров. – А что может произойти? – глупо спросил он, понимая, что совершил ошибку.

Раздалось едва слышное жужжание, будто внутри куклы заработал электродвигатель.

– Не знаю, – раздраженно ответил Пилипенко. – Мог быть какой-нибудь звук, сирена… Проснется хозяин, прибежит охранник. Придется его застрелить…

Но снеговик лишь медленно повернул туда-сюда голову, двинул метлой. Его стеклянные глаза осветились.

– Здравствуй, мой дорогой! – сказала кукла мелодичным ласковым голосом.

– Выключи его к черту! – сказал Пилипенко.

Снеговик вдруг приподнял свою метлу и три раза громко стукнул древком об пол. Жаров быстро нажал кнопку, глаза куклы потухли. В то же время где-то в глубине здания раздался звук торопливых шагов.

Друзья бросились к первой попавшейся двери. Распахнув ее, Пилипенко не удержался от изумленного возгласа:

– Уж здесь-то я точно не ожидал оказаться!

Друзья с удивлением увидели ту же самую мансарду, откуда начали свое путешествие по этому зданию. Позади слышались все более громкие шаги: охранник уже находился в зале со снеговиком.

– Пойдем-ка отсюда, тем же путем, как пришли, – сказал Пилипенко.

Они выбрались на крышу и, стараясь не шуметь, спустились вниз.

– Теперь