Читать книгу - "Трижды одинокий мужчина - Ольга Баскова"

– Он мог занять у друзей, – ответила Катя. – У близких, родственников...

– Конечно, – согласился бывший следователь. – Однако зачем, в таком случае, морочить мне мозги, утверждая, что все до копейки заработал сам?

– Вероятно, у него были причины, – протянула девушка. – Хотя я его и не знаю, но как-то маловероятно, что Сергеев, даже запланировав ограбление, убил бы ни в чем не повинных коллег. Вы же не сомневаетесь, что они мертвы?

Федор Григорьевич вздохнул:

– Уже нет. Да, его моральный облик тогда сослужил ему добрую службу. Теперь мне кажется: с ним можно было поработать еще.

– А другие мысли?

Иваненко посмотрел на собеседницу:

– У Марины Викторовой имелся ухажер Василий Костыря.

– И что вам показалось странным?

Мужчина наклонился к ней:

– Викторова была красивой статной женщиной лет под тридцать и к тому же умной. В институте никто не сомневался: после кандидатской последует докторская. Костыря – полная противоположность ей. Он даже десятилетку не окончил.

– Чем же он занимался?

– Работал шофером на автобазе, – пояснил Иваненко. – Маленький, невзрачный, незаметный. Ума не приложу, что их могло связывать. Впрочем, возможно, занимаясь наукой, девушка упустила время и теперь хватала то, что подворачивалось под руки.

Зорина подняла брови:

– При всем Василий мог быть просто порядочным, и она это ценила.

– Должно быть, – Федор Григорьевич сделал паузу. – Костыря жил с матерью, не имел собственной жилплощади. Вот почему молодые тянули со свадьбой. Жених собирал на кооператив.

– И насобирал?

Следователь усмехнулся:

– Его друзья утверждали: Василию это не под силу. Как только у парня заводились денежки, он бежал в пивную и начинал сорить ими, как сеятель. Вот почему мать Викторовой категорически возражала против такого брака, – он провел рукой по волосам. – После исчезновения Марины ее несостоявшийся муж все-таки сделал взнос за квартиру.

– Как это ему удалось?

– От отца достался старый «Запорожец», – продолжал Иваненко. – Костыря сказал, что по ночам подрабатывал извозом. Это утверждение, сами понимаете, мы не могли опровергнуть. Меня насторожило, что он довольно скоро женился, хотя на следствии разыгрывал безутешного влюбленного.

– Но ведь бывает и такое... – возразила журналистка.

– Бывает. Алиби, правда, у него на тот момент оказалось хиленькое. Василий ездил в Залесск в командировку, остановился у друга. Друг подтвердил сей факт, однако признался, что иногда ночевал у своей любовницы и, естественно, не мог ручаться за каждую минуту. От Приреченска до Залесска рукой подать.

Катя усмехнулась:

– Немного притянуто за уши.

– Вот поэтому я проверил и третью версию. Она довольно интересна, и я припас ее вам на закуску. С матерью Викторовой мне не сразу удалось поговорить. Когда она пришла в себя и мне разрешили допросить ее, я услышал: «Он все-таки исполнил свою угрозу и убил мою девочку».

– Кто? – не поняла Зорина.

– Я задал ей тот же вопрос, – усмехнулся Федор Григорьевич. – Вы не поверите, что я услышал. Женщина уверенно заявила: «Хомутов».

Катя почувствовала озноб:

– Хомутов? Но почему?

– Больше, к сожалению, я ничего не добился, – следователь вздохнул. – Мать окончательно потеряла рассудок. До конца своих дней несчастная просидела в психушке.

– Но академика вы тем не менее проверили?

– Разумеется, – ответил собеседник. – Я набрался наглости. Приехал к нему в кабинет и выпалил в лицо то, что сообщила Викторова.

– А он?

– Повел себя очень деликатно, – пояснил хозяин. – Сделал сочувственную мину, сказав: мол, бедная женщина давно является постоянным клиентом психбольницы. Естественно, по работе они с Мариной встречались, иногда он бывал и у нее дома. Несмотря на то что девушка собиралась замуж за Костырю, Елизавета Тихоновна (так звали маму), узнав о Хомутове все (ну, вдовец, без пяти минут доктор наук), положила на него глаз и стала усиленно сватать. Однажды Игнату Вадимовичу пришлось в деликатной форме умерить ее пыл. Она ему этого не простила.

– Викторова действительно давно страдала психическими заболеваниями? – спросила Катя.

– Да. В больнице это подтвердили, показав ее медкарту.

Девушка махнула рукой:

– Тогда это многое объясняет.

– Кроме одного, – он пристально посмотрел на нее. – После разговора с Хомутовым мне позвонили из министерства.

Журналистка подняла брови:

– Из вашего?

– Именно. Сказали, что я донимаю нелепыми вопросами уважаемого человека, стоящего на пороге небывалых открытий. Короче, попросили его больше не беспокоить. Его я больше не беспокоил, – он сделал ударение на слове «его».

– Но расследование не прекратили, – поняла Катя.

– Да. Впрочем, оно ничего не дало. Я отыскал свидетелей. Соседка Игната Вадимовича видела, как часов в девять вечера к нему подъехала бежевая «Волга», из которой вышли женщина в красном пальто, в платке на голове, и мужчина в дубленке. Эта же соседка, выходившая в одиннадцать к куме, заявила: именно в это время упомянутая пара села в машину и поехала по направлению к Объездной. Будущий академик оказался вне подозрений.

– Звонок в министерство при желании тоже можно объяснить, – заметила девушка. – Ученому нужна предельная концентрация. Милиция мешает это сделать.

Иваненко пожал плечами:

– Возможно. Однако я беседовал с ним не более трех раз.

– Этого оказалось достаточно.

– Повторяю: возможно, – внезапно вскочив со стула, мужчина подбежал к окну и резким движением отдернул занавеску. – С того момента меня не покидает ощущение, что за мной следят. Я почти уверен в этом.

– Из-за того дела?

Бывший следователь рассмеялся:

– У меня на счету масса дел. Сразу не угадаешь.

– Потом вам приходилось встречаться с академиком?

– Представьте, да, – мужчина придвинул к ней блюдце с вареньем. – После того, как убили его дочь. Вы знаете об этом?

– К сожалению.

– Я не вел дело, – он добавил себе кипятку. – Но Игнат Вадимович отыскал меня и стал просить помощи. Дескать, я, как его старый знакомый, должен приложить все усилия, чтобы сын его коллеги, профессора Видова, не ушел от возмездия, прибегнув к связям папаши, и получил на полную катушку. Я ответил уклончиво, желая поскорее от него отделаться. Короче, помогать ему я не собирался.

Катя отхлебнула из чашки:

– А потом?