Читать книгу - "Кто-то должен умереть - Анна Малышева"

То был первый тупик. Второй оказался намного загадочней.

Сперва все шло очень гладко. В местном ЗАГСе и паспортном столе Рудников Николай Константинович был известен. Узнали его паспортные данные, получили ксерокопию фото. Внешность совпадала с той, которую описал отец покойной. Рудников до сих пор был прописан на жилплощади жены и не выказывал никаких письменных намерений оттуда исчезнуть.

И все-таки исчез. О нем было практически ничего неизвестно, кроме места прописки да адреса, с которого он убыл в Москву. Связались с Владивостоком…

И в последних числах мая получили ответ. Следователь, который вел дело, даже не рассчитывал на подобную расторопность и морально был готов к обычной рутине. Он занимался совсем иными делами, когда неожиданно узнал, что Рудников Николай Константинович, тридцати одного года от роду, выбывший из Владивостока три года назад и прописанный в Москве, был найден мертвым в родном городе две недели назад, с несколькими ножевыми ранениями в области живота, в районе вокзала. Он сошел с московского поезда – это было очевидно, поскольку при покойном имелся билет. На ограбление не указывало ничто. На покойнике сохранилось обручальное кольцо, часы, позолоченный крестик. Неподалеку обнаружился пакетик с кедровыми орешками. А родня покойного, состоявшая из матери с бабушкой, клялась и божилась, что их Коля возвращался из Москвы с большой суммой денег, но как раз денег-то при нем обнаружено не было.

Таким образом, дело приобрело совершенно иной оборот. Погибла целая семья, причем один из супругов был убит и ограблен. Происхождение пропавших денег также оставалось загадкой, но недолго. Вскоре из Владивостока пришла еще одна информация. Оказалось, что покойный Рудников приблизительно за месяц до смерти продал принадлежавшие ему две японские иномарки – подержанные, но в хорошем состоянии. Об этом удалось узнать от его старого приятеля, также жившего во Владивостоке. Он-то и помогал найти покупателей и, узнав о смерти друга из криминальной хроники, тут же обратился в местные органы власти.

Также постепенно выяснялись отношения покойного с женой. Рудников три года назад действительно оказался по делам в Москве, там познакомился с молодой женщиной, завязал с нею тесные отношения, а вскоре и женился. Первое время он всерьез собирался остаться в Москве и завести там новое дело. Жена прописала его у себя. Когда он звонил родственникам или друзьям на родину, то всегда говорил, что отношения у него с Юлией отличные. Та даже как будто собиралась с ним во Владивосток – навестить новых родственников. В Москву, правда, молодые гостей не звали. Мать и бабушка Рудникова не обижались, тем более что были очень рады этой свадьбе. Во-первых, парню было тогда уже двадцать восемь, а о женитьбе он все еще не думал. Во-вторых, жена-москвичка – это что-нибудь да значит. Они никогда не говорили с Юлией по телефону, не получали от нее ни писем, ни даже просто приписок в кратких посланиях Рудникова. Правда, сын выслал свадебное фото. Невеста, как сказали обе женщины, не показалась им красивой, но в конце концов счастье не во внешности.

Однако вскоре отношения супругов заметно ухудшились – это было ясно даже на расстоянии. Когда он звонил домой, то либо отзывался о жене сухо, то вообще не называл ее имени. Если спрашивали о ней – отшучивался, но как-то невесело, и быстро менял тему разговора. Мать и бабушка забеспокоились, но настаивать и расспрашивать из деликатности не стали. В конце концов сын сообщил, что едет домой.

Он ненадолго приехал, и тут уж его засыпали градом вопросов. Рудникову пришлось отвечать. Он признался, что они с Юлей не сошлись характерами, что она слишком жадная, требовательная, и он перестал понимать, что ей нужно от него и вообще от жизни. Он хотел детей – Юля наотрез в этом отказала, сославшись на свою занятость и сказав, что для младенца у нее времени нет. Жили они с молодой женой тоже как-то странно. Увидев обширную московскую квартиру в самом центре, Рудников, разумеется, мог предполагать, что жить они будут там. Он познакомился с отцом Юлии, даже выпил с ним в честь приятной встречи, но дальше дело не пошло. Он всего несколько раз переночевал у жены, причем та была явно недовольна. Она говорила, что вышла замуж не для того, чтобы остаться тут же, под крылышком у родителя, и велела снять квартиру. К тому времени Рудников уже нашел работу в автосервисе – руки у него были золотые, а устроиться помогли старые знакомые из Владивостока, давно обосновавшиеся в столице. Квартира была крохотной, неуютной, и жена не сделала ничего, чтобы привести ее в порядок. Сперва она жила с ним там, потом все чаще стала возвращаться в прежнее гнездо, к отцу. Муж возмущался, жена пожимала плечами.

– Он говорил, что жена постоянно требовала денег, – сообщила мать Рудникова. – Отказывала ему… Ну, в интимной близости… Коля даже развод ей предложил, но она сказала – зачем? И он не настаивал.

Судя по ее словам, в последнее время отношения супругов превратились в чистую формальность. И только совсем недавно сын, позвонив домой из Москвы, сообщил, что отношения опять налаживаются.

– Я так удивилась! Он же говорил, что у него появилась подруга, и тут вот опять…

Весной Рудников снова ненадолго вернулся во Владивосток. Жил у матери, но дома бывал очень редко – все где-то пропадал, устраивая некие дела. Мать ничего о них не знала. Наконец он сообщил, что опять едет в Москву, на этот раз все будет по-другому. Он сказал, что ему надоело жить между двух городов и двух огней (имея в виду жену и подругу) и он наконец решил прочно обосноваться в столице и сделать окончательный выбор. Улетел он на самолете.

– И вскоре опять звонок: «Мама, еду, не встречай!» – Женщина плакала. – Я спрашивала: что у вас там происходит? А он ответил: все кончено, в Москву больше не вернусь. И еще сказал так: «Ни о чем не беспокойся, на шею вам не сяду, везу с собой деньги».

Но денег, как отмечалось в отчете об освидетельствовании тела, при Рудникове так и не оказалось.

Хронология дела была достаточно прозрачна. Пятого мая, вечером, жена Рудникова по непонятным причинам покончила с собой в кафе. Самоубийство было бесспорным – дверь оказалась запертой изнутри, никаких следов насилия, множество свидетелей, никаких других выходов из санузла, предсмертная записка. Семнадцатого же мая, двенадцать дней спустя после гибели супруги, был убит Рудников. Убит и ограблен, если верить свидетельству его матери, что тот возвращался из столицы со значительной суммой денег. Что это могли быть за деньги и откуда он их взял? Возможно, это была немалая сумма, вырученная им от продажи двух машин. Но машины продавались во Владивостоке, так что деньги он явно отвез в Москву… И почти тут же вернулся с ними обратно? Был ли Рудников в Москве в день смерти жены? Вероятно, да – судя по дате проданного ему железнодорожного билета.

Проводница поезда опознала Рудникова с легкостью – за тот немалый срок, когда пассажиры поезда «Москва – Владивосток» находятся в замкнутом пространстве вагона, все сживаются и начинают узнавать друг друга в лицо. Она даже вспомнила, на какой из станций покойный купил пакетик кедровых орешков – вместе покупали.

Проводница еще потому отлично запомнила Рудникова, что тот не имел с собой почти никаких вещей – пакет да барсетка. Еды тоже не взял – с самого начала пути питался чем придется, покупая местную снедь на станциях. Держался спокойно, часто заказывал чай. Не пил водки!