Читать книгу - "Капля чужой вины - Геннадий Сорокин"

Директор Полубояринов был каким-то полумифическим существом, неуловимым Джо. Он постоянно отсутствовал на рабочем месте: то выезжал в управление хлебопекарной промышленности, то выбивал с мелькомбината дополнительные лимиты муки, то целыми днями «устанавливал взаимодействие» с предприятиями розничной торговли. Производственным процессом на заводе руководили два его заместителя: главный технолог и главный инженер, неизвестно по какой причине ополчившийся на меня.

Собравшись с духом, я пошел на прием к Горбашу. Для солидности надел форму, начистил до блеска ботинки.

Владимиру Николаевичу Горбашу было пятьдесят три года. Он был среднего роста, обычного телосложения, с чертами лица настолько грубыми, что казалось, это не лицо, а маска, вырезанная из цельного куска дерева. Глубокие морщины избороздили не только лоб и щеки Горбаша, они пролегли даже в уголках губ и на подбородке, отчего у главного инженера всегда было недовольное выражение лица. Говорил он короткими обрывистыми предложениями. Если внимательно прислушаться к его речи, то можно было заметить, что иногда Горбаш вместо звука «г» произносил мягкое «х», что выдавало в нем уроженца юга России или украинца.

Горбаш встретил меня неприветливо. Выслушав мою просьбу, он ответил отказом.

– То, что вы проживаете в нашем общежитии, еще ни о чем не говорит. Вас заселили сюда в обход установленных правил, по блату, так сказать. У нас ползавода нуждается в улучшении жилищных условий, но мы вынуждены идти на уступки и предоставлять комнаты… – Горбаш явно хотел сказать «всяким сомнительным личностям», но глянул на погоны и решил, что хамить представителю власти не стоит. – На нашем заводе, – продолжил он, – никто не учитывает продукцию поштучно. Зайдя на территорию завода, вы сможете съесть булочку, или отломить ломоть хлеба, или набить карманы пряниками. Да что говорить! В нашей столовой хлеб бесплатно на столах лежит, и он, этот хлеб, предназначен исключительно для наших работников.

– Прошу прощения, – спокойно, без вызова сказал я. – Вы что, серьезно полагаете, что я, офицер милиции, пойду пряники на заводе воровать?

– Я этого не говорил, – выкрутился инженер. – Я хотел сказать, что все наши сотрудники проходят специальную медицинскую комиссию и имеют допуск к работе с пищевыми продуктами. У вас есть такой допуск? Далее. На заводе много машин и механизмов, представляющих опасность для постороннего. Правила внутреннего распорядка требуют, чтобы каждый работник завода прослушал курс по технике безопасности, сдал зачеты и получил удостоверение установленной формы. Вы имеете такое удостоверение?

– У меня нет ни медицинской книжки, ни удостоверения по технике безопасности. Но в душ-то я могу сходить? Для посещения душа не надо никаких курсов проходить?

– Душевые кабины предназначены исключительно для работников завода. Располагаются они на территории предприятия. Для того чтобы вам выйти за проходную, необходимо иметь санитарную книжку…

– Спасибо, я все понял! – Я не стал дослушивать Горбаша и вышел.

Главный инженер лукавил, если не сказать – врал как сивый мерин. Я двадцать дней прожил в одной комнате с заводскими рабочими. По вечерам от нечего делать они рассказывали мне о жизни и обычаях хлебозавода. Так, например, я точно знал, что ни грузчики, ни технички специальной медицинской комиссии не проходили, справки об отсутствии сифилиса или чесотки не приносили. При устройстве на работу зачет по правилам техники безопасности принимал главный механик. Обычно он говорил: «Не суй пальцы куда не надо!» – и предлагал расписаться в журнале инструктажа по безопасности. С этого момента, если кто-то из работников получит увечье на производстве, то виноват будет исключительно он сам. Подпись в журнале есть? Есть. Значит, инструктаж прошел.

После разговора с Горбашом я весь вечер простоял в своей комнате у окна, наблюдая, как на территорию завода въезжают хлебовозки, как взад-вперед снуют работники второй смены.

«Формально Горбаш прав, – размышлял я. – Правила техники безопасности не объедешь и не проигнорируешь. Мне ничего не стоит поставить подпись в журнале главного механика, но как я ее поставлю, если я не являюсь работникам завода, и мне, по идее, делать на его территории нечего? Но, черт возьми, через три комнаты от меня живет Горелова Зинаида, незамужняя сорокапятилетняя кладовщица с промтоварной базы. Она чуть ли не каждый вечер в душ ходит. То есть ей можно, а мне нет? Галька-парикмахерша на заводе постоянно обедает – и ничего, ее главный инженер куском хлеба не попрекает. Нет, товарищ Горбаш, так дело не пойдет! Я научу тебя уважать советскую милицию. Сам ко мне явишься и на завод пригласишь».

Перед тем как лечь спать, я понял, как мне сломить главного инженера. Помочь в этом мне должны были особенности советской экономики и трудовой коллектив хлебозавода.