Читать книгу - "Адвокат-невидимка - Наталья Борохова"

– Конечно, конечно! – заверил защитник, многозначительно поглядывая на присяжных.

Кренина сидела, полыхая румянцем.

– Вам известно, что Лара Лежнева мертва? – спросил защитник.

– Как не знать! Не повезло ей, – изрек Проскуров.

– Но вам известно, кто ее убил?

Лицо Константина выразило искреннее недоумение.

– Конечно, известно! Об этом во всех газетах пишут. Лару убил Кренин, разве не так?

– Да, об этом пишут в газетах, – согласился Лещинский.

– А если так пишут, значит, это и есть правда! – убежденно воскликнул Проскуров. – Не думаете же вы, что это сделала Василиса?

– А почему бы и нет? – защитник даже удивился своему внезапному открытию. – Ведь вы что-то говорили об ее ревности?

– Э-э, нет! – всполошился вдруг молодой любовник. – Василиса на это не способна. Мало ли что я вам говорил!

– Господин Проскуров, каждое произнесенное вами слово записывается в протокол! – сурово сказал Лещинский, кивая в сторону секретаря. – Вы только что сказали нам, что у вашей подруги был мотив желать смерти Ларисы Лежневой.

– Да что это вы! – испугался пуще прежнего Константин. – Не делала она это, поверьте. Кроме того, у нее есть алиби. Вот!

– Алиби?! – не поверил своим ушам Лещинский. – А вы хотя бы понимаете значение слова «алиби»?

– Понимаю, не дурак, – едва оправился от шока Проскуров. – Это значит, что Василиса была в другом месте в тот момент, когда убивали Ларку. Ведь это правильно?

– Примерно так, – неохотно согласился Лещинский. – Ну и где же была Василиса Павловна?

Константин набрал полную грудь воздуха.

– Она была со мной! – громко выдохнул он и уставился на присяжных.

Лещинский покровительственно улыбнулся.

– Хорошенькое же алиби! Василиса Павловна была с вами. – Он обернулся к заседателям, словно призывая их посмеяться над заявлением свидетеля. И на самом деле на лицах многих из них появилась легкая улыбка.

Не до смеха было разве что государственному обвинителю. Немиров еще не понимал, куда ведет Лещинский своего свидетеля, но нутром чувствовал, что сейчас произойдет нечто такое, что перевернет его дело с ног на голову. Он рано расслабился, поверив вдруг, что знаменитый защитник выдохся. На самом деле бездействие Лещинского было не чем иным, как хорошо отрепетированным спектаклем, в котором он, прокурор Немиров, сыграл роль тряпичного Петрушки.

В это время драма разворачивалась, как по заранее написанному сценарию.

– Нет-нет! – возмущался Проскуров тому, что его подняли на смех. – В вечер убийства Лежневой мы были вместе. Найдутся свидетели, которые смогут подтвердить это, ведь мы были на премьере нового фильма!

– Да почему же вы раньше об этом не сказали?! – Лещинский вмиг стал серьезным. – Это ведь в корне меняет дело.

– Правда?! – обрадовался Проскуров.

– Конечно, – заверил его защитник. – А то Василиса Павловна сказала нам здесь, что в вечер убийства была у дома Ларисы, и я, грешным делом, уже подумал…

– Нет-нет! – замахал руками Проскуров. – Она оговорила себя. Мы были вместе. Вы не представляете, у меня даже билеты сохранились. Кто бы мог подумать, что они нам так пригодятся!

– Ну, тогда, разумеется, какие могут быть сомнения!

– Я так рад, что вам помог! – искренне заявил Проскуров.

Прокурор едва сдержался, чтобы не застонать от отчаяния. Этот невесть откуда взявшийся дурачок ломал ему все дело…

Дальнейшее запечатлелось в сознании государственного обвинителя отдельными фрагментами:

…– Прошу приобщить к материалам дела вещественные доказательства – билеты на премьеру фильма «Куда приводят иллюзии», – говорил Лещинский хорошо поставленным голосом судебного оратора. – Обратите внимание, господа присяжные, на время сеанса. Девять часов вечера того самого дня, когда убили бедную Лару.

Присяжные из рук в руки передавали маленькие голубые бумажки с четким оттиском времени и даты кинопремьеры.

«А куда завели меня мои иллюзии?» – рассуждал прокурор…

– …Прошу приобщить к материалам дела фотографии известного репортера газеты «Неделя» Бориса Гофмана, сделанные в ходе презентации нового кинофильма, – солировал Лещинский. – Господа присяжные, поглядите хорошенько. Вот наша «звездная пара» с удовольствием позирует на красной ковровой дорожке, напротив красочной афиши с названием фильма. Конечно, откуда им знать, что в этот момент совершается преступление?

Присяжные рассматривали снимки.

– Протест, ваша честь! – вяло сопротивлялся прокурор. – Фотографии необходимо исследовать. Может быть, это фотомонтаж?

Лещинский широко улыбнулся:

– Исследуйте, я не возражаю!

Из небытия выплыл голос Крениной.

– В этом нет смысла. Снимки подлинные. – Она была бледна, как смерть, и с трудом сохраняла самообладание. Достаточно было лишь взглянуть на нее, чтобы понять: все, что она говорила до этого, ложь…

– Прошу приобщить к материалам дела протокол осмотра места происшествия, – продолжал Лещинский. – Был осмотрен автомобиль «БМВ», принадлежащий господину Кренину. У него на самом деле был помят задний бампер, о чем, как вы помните, нам говорила его супруга. Но вот незадача! Происшествие произошло за два дня до убийства Лары Лежневой. Подсудимый был неосторожен и, совершая маневр задним ходом, наехал на скамейку. Только это произошло не у дома Ларисы, а на парковке у супермаркета «Алый». Между прочим, все это зафиксировано сотрудниками ГАИ. Правда, прискорбный факт, Василиса Павловна?

Лещинский улыбнулся, а свидетельница спешно отвела взгляд…

– Прошу приобщить к материалам дела справки из кожно-венерологического диспансера в отношении свидетеля Проскурова и потерпевшей Лежневой. Они на самом деле обращались за медицинской помощью, – защитник достал из папки бланки, заверенные печатями лечебного учреждения. – Кстати, Василиса Павловна, тут есть кое-что про вас.

Присяжные только поморщились…

Во второй половине дня, во вторник, Кренина не выдержала.

– Прошу освободить меня от дальнейшего присутствия в процессе, – попросила она, умоляюще глядя на судью. – Мне нехорошо.

– Все, что я могу сделать для вас, это предложить стакан воды и помощь врача, если она, конечно, требуется, – сухо отозвался тот. – Вы – главный свидетель обвинения, и я просил бы вас оставаться в зале до окончания судебного следствия. У сторон могут возникнуть к вам дополнительные вопросы.

Склонив голову так, словно не ее муж, а она сама находится на скамье подсудимых, Василиса Павловна подчинилась.

От взгляда присяжных не укрылось, какие разительные перемены произошли с главной свидетельницей обвинения в последние дни. Кренина потеряла былую невозмутимость, вся как-то сжалась, потухла. Даже ее внешний вид, безупречный и цветущий в первый день появления на процессе, теперь свидетельствовал о серьезном душевном разладе. Волосы выбились из прически и свисали на лицо неаккуратными прядями. Под глазами залегли тени. Уголки рта, как на театральной маске, опустились вниз. Она казалась больной и старой. Ей отвратительно не шел ее розовый брючный костюм.