Читать книгу - "Естественное убийство-2. Подозреваемые - Татьяна Соломатина"

Обнюхав, как спаниель, корешок и пропустив страницы веером через пальцы, Северный прочитал лишь последний абзац этой странной-странной сказки:

«Остаётся только денежный вопрос. У меня есть неизлечимая привычка всегда платить по счетам. Я проходил Риджент-стрит несколько раз вверх и вниз в надежде найти Волшебную лавку. Тем не менее я думаю, что если эти люди из Волшебной лавки знают имя и адрес Джипа, то они всегда могут прийти и получить по счёту».

Он захлопнул книгу. Северному было интересно, что подумает об этой сказке маленький Дарий. Что-то же он должен подумать? Даже самые любящие родители не могут избавить ребёнка от этой вредной привычки – думать.

Ещё немного прогулявшись, он отправился домой. Наблюдать закат с высоты своего последнего этажа прекрасной просторной холостяцкой обители. Как ему хотелось, чтобы Алёна сейчас была с ним, на этой лоджии, как в ту ночь…

– Я знаю её имя, и у меня есть её адрес! – сказал он небесам. Вернулся в комнату, сел за письменный стол и открыл лэптоп. Вошёл в почту, кликнул на «написать письмо», вбил в окошко Алёнин e-mail и торжественно воздел кисти рук над клавиатурой…

– Так! Так-так-так! – он пошевелил пальцами.

Надо сказать, что коммуникативных проблем у господина Северного практически никогда не приключалось. Особенно с представительницами противоположного пола. Ни в устном, ни в письменном виде. За пару-тройку затяжек вполне мог написать эдакую изящную штучку:

Отниму от жизни кроху

Брошу ласточке-голубке

Поцелую нежно в губки

Полетай ещё немного

Чему страстно завидовал его друг Сеня, любитель рифмованных строк, с трудом изрыгающий из себя посвящения жене типа:

Ты в жизнь мою входила туго.

Спасибо, верная подруга,

Что всё-таки в неё вошла,

Иначе мне пришлось бы туго!

Бодливой корове бог, как общеизвестно, рогов не даёт. Вот так и Соколову, жаждущему быть пиитом, господь такого таланта не отвесил. Зато Семён Петрович наделён многим другим. Например – быть хорошим другом. Отменным отцом. И умением создавать проблемы на ровном месте. Северный же, отлично владеющий даром стихо– и вообще – словосложения, – никогда эту свою способность не выпячивал. Читать любил куда больше, чем писать. Но если уж брался – у него получалось складно, красиво и без напрягов.

– Так-так-так! – повторил Всеволод Алексеевич и, опустив руки, прикурил сигарету.

– Чёрт знает что такое! – возмутился он, глядя в пустое поле письма.

Глубоко затянувшись, он решительной дробью моментально впечатал туда:

Здравствуйте, разлюбезная Алёна Дмитриевна…

— Угу, угу… Не хватает для завершённости сакраментального: «Во первых строках моего письма…»!

Он удалил предложение.

Привет, Алёнка!

– Так может начинаться sms-ка от прыщавого гормонально-озабоченного подростка, но никак не… – и Северный снова нажал на клавишу Backspace.

Hi! How are you, Alena?!

– А это что за развязная иноязыкая бравада? Что такое, сто тысяч чертей?! Бабе письмо написать не могу!

Всеволод Алексеевич вскочил, походил туда-сюда, вышел на лоджию, посмотрел на ночную Москву…

Сколько там времени, в этой Калифорнии? Одиннадцать часов разницы. Одиннадцать часов куда? Туда или сюда? Что-то Северный совсем отупел. Где там Солнце встаёт? На западе или на востоке? А садится куда? В Тихий океан или в Атлантический? Солнце вообще не встаёт, балда! И тем более не садится! Оно же Солнце, кто его посадит?! Да что с ним такое?! Не с Солнцем, а с Северным? Где его признанная реакция на элементарные задачки? Это ж не астрофизика, в конце концов! Он что, ни к чему, кроме парафразов на старые советские комедии, не способен? Похоже. Во всяком случае, когда думает о Соловецкой. Почему с теми, кто нам действительно интересен и дорог, мы становимся невнятны и скомканны, в то время как с теми, кто нам безразличен, – остроумны, искромётны и хоть сейчас в капитаны высшей лиги «КВН» или «Что? Где? Когда?»?

Северный вздохнул и подошёл к книжным полкам. Это было где-то во втором томе. Карта поясного времени. Он достал толстый жёлтый фолиант. Детская энциклопедия, 1959–1960 года издания. У него были все десять томов. Приобрёл у всё того же пройдохи букиниста – бессменного поставщика книг в библиотеку Северного. Детская энциклопедия была в отменном состоянии. В отчем доме была такая же, но благочестивая матушка Рита Бензопила ни за что не хотела расставаться с некогда зачитанным маленьким Севой до дыр собранием. Кричала, что будет внукам её читать. Каким внукам? Откуда у неё внуки, если он, Всеволод Алексеевич Северный, – единственный сын ныне здравствующей Маргариты Пименовны и давно уже упокоенного Алексея Всеволодовича – четы докторов Северных. Педиатра и хирурга. Дались им эти внуки? Были бы внуки – были бы хлопоты. И Рита бы пилила сына на предмет каких-нибудь аденоидов наследника и о том, что ей некогда с ним посидеть. К тому же именно маменька не одобряла ни одну из тех редких особей женского пола, коих Сева имел неосторожность приводить домой. Слава богу, это всё в далёком прошлом… Да? А как же Алёна?.. В общем, к тому времени, как Рита отчаялась дождаться внуков, у Северного уже была своя собственная Детская энциклопедия. Зачем она ему? А затем, чтобы вот именно сегодня, именно сейчас посмотреть карту поясного времени.

Северный полистал том «Земная кора и недра Земли. Мир небесных тел». Так… Страница 448:

«Условная линия начала даты и дня установлена не случайно, а сложилась исторически. В XVIII в. русские мореходы и зверобои открыли Америку с запада и, продвигаясь в глубь Аляски, встретились с английскими колонизаторами, проникшими в Америку с востока. Англичане считали тот день субботой, а русские – воскресеньем, и обе стороны были совершенно убеждены в своей правоте.

Подобные недоразумения были известны ещё со времён кругосветного путешествия экспедиции Магеллана в 1519–1522 гг. Чтобы не было путаницы в счёте дней недели и календарных чисел, моряки установили правило: корабль, пересекающий Тихий океан в направлении с востока на запад (от Америки к Азии), пропускает в календарном счёте один день и считает, например, после понедельника 31 декабря сразу среду 2 января. Корабль, пересекающий Тихий океан в противоположном направлении, наоборот, дважды считает один и тот же день.

Эта международная граница перемены чисел проходит по 180-му меридиану…»

Северный оторвался от текста и долго смотрел в карту поясного времени на сто восьмидесятый меридиан.

– И что это тебе дало, дубина? – пробурчал он себе под нос. – Алёна никаких океанов не пересекает, а торчит где-то в Калифорнии. Ты даже понятия не имеешь где! Вот если у меня одиннадцать часов вечера вторника, то, например, в Сан-Франциско сколько?

Всеволод Алексеевич прикрыл глаза и сделал пару каких-то странных вращательных движений руками вокруг своей головы. Видимо, эти пассы символизировали вращение Земли вокруг Солнца. Хорошо, что его в этот момент никто не видел. Особенно родная мать. Вот уж кто бы не удержался от ехидных комментариев и саркастичных замечаний типа: «Что, Севушка, седеет кора головного мозга-то? Патиной покрывается? Дубильными веществами пропитывается? А был бы у тебя сынишка смышлёный или дочурка сообразительная, они бы быстро папе Севе глобус принесли и рассказали бы старому маразматику, сколько сейчас времени во Фриско… А так тебе остаётся только коротать свой бобылий век в компании веществ, стимулирующих мозговое кровообращение. Пока гадить под себя не начнёшь. А потом уже всё – сенильное отделение дурки!»