Читать книгу - "Скверное дело - Селим Ялкут"

Пример показывал. Но кончилось счастливо, глазами по сторонам зыркает, а результат отрицательный. Я вам потом этот случай расскажу.

— Он все-таки чокнутый, — хотел подумать Плахов, но не успел, следователь опередил — Вот, думает, разговорился Сергей Сидорович. Не иначе, запутать хочет. А я не путаю, я сейчас на вашу, Алексей Григорьевич, искренность больше всего рассчитываю. И сообразительность. Вот это, я полагаю, жена Павла Николаевича, а теперь, значит, вдова.

— Ксения, отчества не помню.

— И не нужно. Это детки. — Палец Балабуева скользил по снимку. — Пропустим. Маленькие еще, папку по голове тюкнуть. Хоть мальчик мог… Сироты. — Вздохнул Балабуев.

— Странный он, все таки. — Подумал Плахов.

— Ладно. Давайте, быстренько пробежимся. Вы мне портретики набросаете, а потом мы плотнее займемся, кого куда. Эти девушки?

— Наши сотрудницы. Светлана и Наталья.

— Сейчас быстренько для общего знакомства. Значит, Светлана и Наталья.

— Вы же сами о них говорили. — Удивился Плахов.

— Поступила информация. А сейчас вот познакомился. Ишь, какие. Курочки. Я вам потом случай расскажу. Как думаете, насчет характера отношений? С Павлом Николаевичем?

— Не знаю, а придумывать не хочу.

— Правильно. — Неожиданно легко согласился следователь.

Странное ощущение оставалось от общения с ним (это к слову). Только успевал Плахов удивиться неожиданным рассуждениям Балабуева, да и возмутиться (пожалуй), а тот уже гнал дальше. Не торопил, не мелькал, а так, будто пчела перелетает с цветка на цветок. Туда, сюда, и собирает с каждого что-то свое.

— Эти?

— Из Института истории. Вместе с нами конференцию проводили. И в редколлегии Византийского вестника. Там их фамилии есть. Этот Кустоедов — Плахов ткнул пальцем, — оппонентом был на защите диссертации у Павла Николаевича.

— Оппонентом? Ладно, потом… Хоть оппоненты любят в портфелях рыться. Как диссертация Павла Николаевича называлась?

— Точно не скажу. Но по содержанию: — Использование полимеразной реакции для идентификации содержимого исторических захоронений.

— Это, что такое? Поясните, по русски.

— ДНК. Наследственное вещество. Состоит из генов, отдельных элементов. По ним можно установить родственную принадлежность. В том числе, по костям, как наиболее сохранному материалу.

— Как с нашей царской фамилией?

— Именно так.

— Пошли дальше. У вас с собой вашего Вестника нет?

— Есть, представьте. Мы как раз над новым выпуском работаем. Я последний с собой ношу.

— Можете показать?

— Плахов достал сумку, вытащил сборник. Делал он с некоторым удовольствием, ученый — на то и ученый, чтобы ввести желающих в храм своей науки (пусть немного высокопарно, но именно так). Но и Балабуев остался самим собой, успел вставить.

— Я смотрю, вы все с портфелями ходите. У народа примета, раз с портфелем, значит, ученый.

— Это сумка. — Уточнил Плахов. Открыл начало сборника и показал перечень фамилий на отдельной странице. Состав редколлегии. Это Павел Николаевич Кульбитин. А это я.

— Ответственный секретарь? Давайте сюда. Пока мы здесь сидим, нам копию сделают. И птичками пометьте. У вас, я смотрю, иностранцы здесь есть. — Балабуев нажал кнопку, сунулся в коридор и передал сборник.

— И иностранцы. — В Плахове проснулась профессиональная гордость. — Это лучший сборник по нашей проблеме. Его во все научные центры мира рассылают. И в библиотеки. За деньги, конечно.

— Молодцы.

— И здесь на фото они есть.

— Кто?

— Наши иностранные коллеги. Вот, вот и вот. Конференция только закончилась, и люди остались поработать.

— Это, простите, кто?

— Элизабет Дуглас. Англичанка. Она в Турции возглавляет постоянно действующую экспедицию. ЮНЕСКО оплачивает. И я там был.

— И вы?

— Трижды. И Павел Николаевич. У нас в России замечательные документы. Взаимовыгодное сотрудничество. Не можем друг без друга.

— Так, может, в рукописях все и дело?

— Но подлинники мы в музее не держим. Они в хранилище рукописей. А секретного ничего нет. Бери и работай. Иностранцы потому в Москве и задержались.

— Ясно. Видная дама — эта ваша англичанка. Элизабет. Говорите, часто общались. Мимо такой пройти трудно.

Плахов отмолчался.

— М-да. Что ж ее муж так надолго отпускает? В экспедицию. Настолько предана науке? Не в курсе? — Валабуев смотрел внимательно. — С характером женщина. Худая, но жилистая. Наверно, на солнце много бывает. Ну, ладно. А это кто такой?

— Пьер Мустафа Кудум. Француз, алжирец по происхождению. Из Сорбонны.

— Вон какой, пухленький, гладенький, шарфик надел. Цыпа. Вход со двора, наверно?

— Не понял.

— Это мы между собой. Ну, знаете, с нетрадиционной ориентацией. Избушка, избушка. Повернись ко мне задом. Какие у вас отношения?

— Рабочие. — Сухо отвечал Плахов.

— Наверно, не так выразился. — Огорчился Валабуев. — В Управлении коллега вернулся их Америки. Со стажировки. Теперь это одобряется. В биологии считается очень важно. Для соблюдения природного равновесия. Хотите, расскажу случай?

— Не нужно.

— Правильно. Это я просто так сказал. Еще кого-то можете назвать?

— По какому поводу?

— Ну, вообще. Если, например, с иностранцев начать.

— Я вам могу список предоставить.

— Если потребуется. А пока своими словами.

— Еще из редколлегии. С нами сотрудничает. Памфилас Георгис. Грек. Профессор из Афин. Но он еще до убийства отбыл.

— Это вряд ли. Раз отбыл. Но хоть бы одним глазком глянуть. Жаль, фото нет.

— Почему нет? — Удивился Плахов. — Есть. Прямо с конференции. Вот, я с собой захватил.

— Молодец. Внимательный какой. — Восхитился Валабуев.

— Они здесь с Кульбитиным. Потому я взял.

— Колоритная личность. — Одобрил Валабуев, рассматривая грека. Вот, наша жизнь. Сегодня вместе, планы строим, а завтра, увы, совсем в других местах. Только гадать приходится. А вот обстоятельства перемещения… это совсем другое дело…

— Вы, прямо, философ. — Не удержался Плахов.

— А как иначе. — Валабуев обрадовался за философа. — Нам тоже размышлять приходится. А тут еще грек. Ишь, какой. Прямо Александр Македонский. Подбородок задрал, в сторону смотрит. Воин. Грудь четвертого человека ищет, мужчины, конечно. У дамы бы ближе нашел, не стал далеко тянуться. Гордец. Фото вы мне, пожалуй, оставьте. Сохраню, как драгоценность, копию сделаю и верну. Хоть Павла Николаевича нет, а все равно верну. — Валабуев смотался к дверям и вернулся довольный — Вот и сборничек наш подоспел. Этих, что мы вспомнили, вы мне отметьте. Птичками, птичками. Пойдем дальше. Вот эта парочка. — Валабуев ткнул пальцем в грузного седого мужчину и прислонившуюся к нему молодую женщину. Бывает такое, внешность неяркая, не бросается в глаза, а лицо в памяти остается, долго там держится, как будто светит изнутри. И Балабуев это отметил.