Читать книгу - "Фрейд и его госпожа - Лариса Соболева"

За Никищихой местность была холмистой, там огромными шапками разросся терновник – в нем любят прятаться куропатки, особенно когда на них охотятся. Одиноко высились кусты боярышника и шиповника, трава стояла по пояс. Тот, кто понимает, находит в этом скупом пейзаже свою прелесть и часами может любоваться таким вот простором. Овраг, о котором говорила кума, представлял собой узкий и глубокий разлом, вероятно, лет двести тому назад здесь протекал ручей. Его склоны покрылись густой травой, на каменистом дне растительности почти не было.

Зойка, в джинсах и мужской рубашке, лежала на спине, рядом с ее головой валялся бесформенный камень величиной с мужскую шапку-ушанку. Викентий с Юликом спустились к ней, Шурик с двумя оперативниками задержались на склонах, остальные остались наверху. Юлий пощупал пульс на шее Зойки и вынужден был огорчить Викентия:

– Амба.

– Умерла?! – пролепетал потрясенный Шурик.

Нет, он не ожидал такой тривиальной кончины Зои! Как же так – шла, упала и умерла? Несчастный случай подставил ей подножку? И теперь некому давать показания, так и останется тайной утопление Нонны Валерьевны? Шурик был не настолько циничен, чтобы думать только о провалившемся следствии, Зойку ему стало до слез жаль, жалко было и Злату, потерявшую родную мать навсегда, но ведь и его первый опыт полетел к чертям собачьим!

Пару минут Викентий стоял над трупом, кусая губы, – он думал, что теперь делать. По внешним признакам смерть не вызывала сомнений, однако тетка Варя что-то невнятно пробубнила насчет Зойки. Это заставило его подняться повыше по склону оврага и спросить:

– Что вы сказали?

Утирая слезы, она повторила:

– Не понимаю, что ей здесь понадобилось!

– То есть?

– Дорога у нас от станции и от автобусной остановки одна, прямая, а овраг в стороне…

– В туалет приспичило, вот она и отошла в сторонку, не добежала до дома, – нашла объяснение кума.

Викентий спустился назад, решение он принял мгновенно – достал сотовый телефон.

– Кому звонишь? – осведомился Юлий.

– Вызываю экспертов.

– На фига? И так все ясно. Только проторчим тут зря.

– У нас обстоятельства не те, чтобы списывать ее смерть на случайность. Хочу удостовериться, что ей не помогли переправиться на тот свет. Обыщи ее. Алло…

В сумке Зои Юлий нашел телефон, но и в кармане джинсов лежала трубка, Викентий взял обе, показал их тетке Варе:

– Оба ее?

– Нет, один. Тот, что в вашей правой руке, – Зойкин.

Он стал просматривать список контактов во втором телефоне. Там значились Полина, Антон, утонувшая жена Нонна и мно-ого других имен. С этой трубки он позвонил.

– Антон, ты?

– Я, а что?

– Не пугайся, это Викентий.

– Тьфу ты, не узнал! Ты нашел трубку Кирилла? Где?

– У Зои. Потом все расскажу, сейчас мне некогда. Скажи, тебе с этой трубы сегодня не звонили?

– Не звонили, но сообщение прислали.

– Да? Как интересно! И что же сообщили?

– Два слова: «Ты мертвец». Я собирался вечером тебе показать.

– Не получится: весь вечер у меня будет занят. Посмотри, в котором часу пришло сообщение, и позвони мне. Можешь звонить на этот номер.

Ждать пришлось недолго. Антон назвал точное время, до минуты:

– Сообщение пришло в пятнадцать ноль три.

А с личной трубки Зойка звонила в основном тетке Варе и… Злате. Дочь тоже ей звонила, и нередко. Как же девочке приходилось ухищряться, чтобы услышать голос матери, а потом давать объяснения, куда делись деньги со счета? Удивительно!

Фотоаппарат щелкал часто, освещая овраг яркими вспышками. Фотограф и приседал, и ложился на бок, и чуть ли не взлетал над трупом.

– Что от меня требуется? – натягивая латексные перчатки, спросил Таничев.

– Мне надо знать, – чеканил Викентий, – причины смерти…

– Да причина вроде как на виду, – заметил Дагоев. – Голова столкнулась с камнем.

– А меня интересует не просто смерть, – продолжил Викентий. – Вы должны точно сказать, случайно эта женщина разбила голову или…

– Ей разбили ее, – закончил Таничев. – Я готов к труду.

– Только трудись быстрее, – сказал Дагоев, – а то скоро стемнеет, и я здесь ничего не разгляжу.

– А в чем проблема? Разделение труда человек придумал еще в первобытные времена, и мы тоже разделим. Мне – девочка, тебе – камешек. Приступаем? Итак… А кто же запишет?