Читать книгу - "Мой загадочный двойник - Джон Харвуд"

— Беги к кебу! — выкрикнул Феликс, проносясь мимо, но я оцепенело повернулась и встала столбом посреди улицы.

Мой возлюбленный отважно преградил путь Нейлору, который по меньшей мере на голову выше его; Нейлор попытался вильнуть в сторону, но Феликс сбил его подножкой. Уже в следующую секунду камердинер вскочил и кинулся на него, яростно размахивая кулаками. Один удар пришелся Феликсу в челюсть, и он сильно качнулся назад. Нейлор схватил его за воротник, собираясь свалить с ног, но Феликс вывернулся, с треском раздирая ткань своего сюртука, и сам Нейлор тяжело рухнул наземь, глухо ударившись головой о булыжную мостовую. Когда Феликс резко повернулся и бросился ко мне, из разорванного кармана у него выпорхнул листок бумаги. На сей раз я не стала мешкать: рука об руку мы добежали до кеба, и Феликс подсадил меня.

— Вокзал Виктория, к дуврскому поезду, как можно быстрее! — прокричал он, запрыгивая следом за мной, и кеб рванулся с места.

Выглянув в окошко, я увидела, как Нейлор с трудом поднимается на ноги, а из дома появляется еще один слуга.

— Будем надеяться, он услышал мои слова, — сказал Феликс, промокая разбитые губы носовым платком.

Через две минуты мы с грохотом катили по Веймаут-стрит, никем не преследуемые.

Изначально мы предполагали позавтракать на вокзале Кингз-Кросс и сесть на десятичасовой курьерский до Эдинбурга, но Феликс решил, что сейчас, когда за нами уже пустились в погоню, задерживаться в городе слишком опасно. Если мое обманное письмо с сообщением, что я сбежала в Париж, не ввело отца в заблуждение, он наверняка в первую очередь подумает про курьерский шотландского направления. Вдобавок ко всему Феликс потерял письмо от своего поверенного. Поэтому мы взяли билеты на ближайший поезд до Лестера на имя мистера и миссис Чайльд, а оттуда поехали с пересадками на север и поздно вечером добрались до Данбара.

С первой же минуты пути мне казалось совершенно естественным, что мы с Феликсом сидим рядом, взявшись за руки; у меня ни разу не возникло чувства, будто я путешествую с едва знакомым мужчиной. На каждой остановке Феликс тревожно наблюдал за платформой, но мой страх уменьшался по мере удаления от Лондона, и в конечном счете я исполнилась счастливой уверенности, что все обойдется благополучно. Почти всю дорогу из Йорка до Ньюкасла я проспала безмятежным сном — мне снилось, будто я покоюсь в объятиях Феликса, а по пробуждении обнаружила, что так оно и есть.

Как ты, наверное, знаешь, Данбар расположен у самого моря; летом в городе полно народу, но в мае на улицах пустынно. Побережье здесь дикое и чрезвычайно живописное. Взявший нас на станции возчик рассказал про наемный коттедж, который очень понравился мне по описанию: он находится рядом с Белхавеном, милей дальше по побережью, и оттуда открывается вид на море. Я захотела тотчас же поехать посмотреть дом, но Феликс сказал, что сначала нам надо подумать, и мы сняли меблированные комнаты поблизости от Данбарского замка.

А теперь я должна сделать признание. Я долго колебалась, говорить тебе или нет, но сегодня утром решила все-таки сказать. Поменяйся мы с тобой местами, мне бы хотелось, чтобы ты ничего от меня не скрывала, твердо зная, что я тебя люблю и никогда не стану судить строго; поэтому и я не стану ничего утаивать от тебя.

Еще в поезде Феликс выразил мнение, что до истечения трехнедельного срока нам следует жить порознь, но я отказалась расставаться с ним.

— Нас в любой момент могут разлучить, — заявила я, — поэтому каждое мгновение, проведенное вместе, бесценно.

— Но мы должны жить раздельно до бракосочетания. Я взял тебя под свое покровительство и не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалела… подумала, что я злоупотребил твоим доверием.

На том разговор тогда закончился, но вечером после ужина — мы были единственными постояльцами и ужинали у камина в гостиной — Феликс вернулся к нему. Его рука обнимала мои плечи; мои пальцы нежно перебирали его темные кудри; время от времени он целовал меня в висок или в щеку, и всякий раз, когда наши губы встречались, дыхание мое учащалось и я льнула к нему теснее, а Феликс с дрожью вздыхал и мягко отстранялся от меня.

— Если мы снимем коттедж, — сказал он, — нам будет еще труднее держаться врозь, живя под одной крышей.

— Я не хочу держаться врозь с тобой, — ответила я. — Моя репутация навсегда погублена в глазах людей вроде Трейлов, и меня это нисколько не волнует. Хозяева примут нас за мужа и жену, мы поклялись друг другу в вечной любви, я ношу твое кольцо, и если мой отец выследит нас… я не хочу умереть, не познав…

— Но, любимая моя, даже в самом худшем случае — если меня арестуют за твое похищение и нападение на Нейлора, а тебя насильно увезут в отцовский дом — нам просто придется дождаться твоего совершеннолетия; твой отец не посмеет тебя тронуть.

— Мой отец способен на все; он считает, что на сильных мира сего закон не распространяется. Я так и не избавилась от ужасной мысли, что именно он убил Клариссу. Не собственными руками, конечно, а наняв разбойников, чтобы столкнули экипаж в пропасть. Никогда не забуду, с каким лицом он сообщил мне о смерти сестры.

— Но ведь было установлено, что произошел несчастный случай. Я сам слышал в Риме разговоры о молодой чете, трагически погибшей, когда лошадь понесла.

— Хочется в это верить. Я надеюсь лишь, что Кларисса умерла счастливой — такой же счастливой, как я сейчас, — добавила я, опять придвигаясь ближе к Феликсу. — Давай завтра же арендуем коттедж — за пределами города мы будем в большей безопасности — и раз и навсегда покончим с разговорами о раздельном проживании.

— Розина… ты понимаешь, что это значит?

— Не совсем… но примерно представляю. Я доверила тебе свою жизнь — так почему бы не доверить… и все остальное?

Он сжал меня в объятиях, но потом протяжно вздохнул и отодвинулся прочь, внезапно помрачнев:

— Розина, я должен кое в чем признаться. Я собирался сказать тебе еще в Лондоне, но времени не было…

— Я приму с пониманием все, кроме признания, что ты уже женат.

— Нет, не это, но… я не всегда жил монахом. Если бы только я знал, что мне суждено встретиться с тобой, я бы никогда даже не взглянул ни на одну другую женщину, но, увы… Я не давал никаких обещаний и не нарушил никаких клятв, но я… вступал в телесную близость прежде, о чем сейчас глубоко сожалею. Поэтому тебе следует хорошенько подумать, хочешь ли ты по-прежнему выйти за меня замуж. Какое бы решение ты ни приняла, я буду оберегать и защищать тебя до последнего своего вздоха…

— Мне нужно лишь одно: быть уверенной, что ты любишь меня всем сердцем и что никакая другая привязанность — ничего из твоего прошлого — никогда не встанет между нами.

— Я клянусь тебе всем, что есть в мире святого! Если ты хочешь спросить меня о чем-нибудь, о чем угодно, — спрашивай, и я отвечу со всей прямотой… только…

— Только?..

— Только если ты действительно в силах простить меня, не лучше ли нам начать совместную жизнь с чистого листа, не оглядываясь в прошлое?