Читать книгу - "Черная тропа - Оса Ларссон"

Свен-Эрик стал искать имя Мальте Габриэльссона в списке жильцов на доске информации. Анна-Мария огляделась. В подъезде было две двери, одна вела на улицу, вторая — во внутренний двор.

— Посмотри-ка, — сказала она, указывая в сторону двора.

Свен-Эрик тоже посмотрел туда, но не понял, что именно имела в виду коллега.

— У них там стоит контейнер для сбора макулатуры. Пошли! — Анна-Мария вышла во двор и принялась рыться среди пакетов с бумажными отходами. — В десятку! — воскликнула она через некоторое время, показывая журнал о гольфе с адресом и фамилией Мальте Габриэльссона. — Это пакет Габриэльссона.

Еще некоторое время она продолжала рыться среди бумаг и вскоре протянула Свену-Эрику конверт. На обороте кто-то написал список покупок.

— Молоко, горчица, мята… — прочел Свен-Эрик.

— Нет, ты посмотри на почерк — такой же, что и на квитанции о переводе денег. «Не за твое молчание».

Мальте Габриэльссон жил на третьем этаже. Они позвонили. Дверь приоткрылась. Мужчина лет шестидесяти в халате взглянул на них поверх цепочки.

— Мальте Габриэльссон? — спросила Анна-Мария.

— А в чем дело?

— Анна-Мария Мелла и Свен-Эрик Стольнакке, полиция Кируны. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов об Инне Ваттранг.

— Простите, но как вы вообще попали в подъезд? Ведь внизу домофон.

— Мы можем войти?

— Меня в чем-то подозревают?

— Вовсе нет, мы просто хотели…

— Дело в том, что я ужасно простужен и… очень плохо себя чувствую. Вам придется подождать с вопросами.

— Мы ненадолго… — начала было Анна-Мария, но прежде чем она успела договорить, Мальте Габриэльссон уже захлопнул дверь.

Анна-Мария прислонилась лбом к дверному косяку.

— Дай мне силы, — проговорила она. — Мне до чертиков надоело, что эти люди обращаются со мной, как со своими польскими уборщицами.

Женщина принялась остервенело барабанить в дверь.

— Откройте, черт подери! — прорычала она.

Приподняв крышку над щелью для газет, она крикнула в глубину квартиры:

— Мы расследуем убийство. Будь я на вашем месте, я бы предпочла поговорить с нами сейчас. Иначе я пошлю коллег в униформе к вам на работу, и они приведут вас на допрос в наручниках. Я постучусь ко всем вашим соседям и буду наводить справки о вас. Мне известно, что вы перевели Инне Ваттранг двести тысяч перед самой ее смертью, и я могу это доказать. На платежной квитанции ваш почерк. Я от вас так просто не отстану.

Дверь снова открылась, и Мальте Габриэльссон снял цепочку.

— Заходите, — сказал он, озирая подъезд.

Теперь он стал сама любезность — стоя в халате в прихожей, повесил их куртки на вешалки. Словно никогда не делал попытки отправить их восвояси.

— Желаете чего-нибудь? — спросил он, когда полицейские уселись в гостиной. — Я не мог сходить в магазин, поскольку сильно простужен, но, может быть, чаю или кофе?

Диван был белый, ковер белый, стены белые. Только большие абстрактные картины маслом отличались яркими красками. Квартира была большая и светлая — высокие потолки, огромные окна. Каждая вещь лежала на своем месте. На табличке у входной двери красовалось только его имя. Стало быть, в этой почти стерильно чистой квартире жил он один.

— Нет, спасибо, — ответила Анна-Мария Мелла. Затем она сразу перешла к делу: — «Не за твое молчание» — что это за сумма?

Мальте Габриэльссон выудил из кармана халата скомканный носовой платок и осторожно провел им по своему носу с покрасневшими от частого сморкания крыльями. Анна-Мария похолодела при мысли, что ей пришлось бы взять в руки этот напичканный микробами платок и положить его в стиральную машину.

— Это был всего лишь подарок, — ответил он.

— Да бросьте, — сказала Анна-Мария дружелюбным тоном. — Я же сказала, что так просто не отстану.

— Ну хорошо, — кивнул мужчина. — Все равно это рано или поздно выяснится. Некоторое время мы с Инной встречались. Но потом у нас вышла ссора, и я дал ей пощечину или две.

— И что?

Мальте Габриэльссон, сидящий перед ними в халате, вдруг показался грустным и каким-то хрупким.

— Наверное, в глубине души я уже понимал, что Инна устала от меня и все равно меня бросит. Эта мысль была невыносима. Поэтому я позволил… потерять над собой контроль или как это еще называть. И убеждал себя потом, что разрыв произошел по этой причине. Но она и без того бы меня бросила. И я знал об этом. Задним числом я много размышлял.

— Почему вы перевели ей деньги?

— Случайный импульс. Я наговорил на ее автоответчик сообщение. Сказал: «Это не за твое молчание. Я свинья. Если ты хочешь заявить на меня в полицию, то сделай это. Купи себе на эти деньги что-нибудь красивое. Картину или украшение. Спасибо тебе за то время, которое мы провели вместе, Инна!» Мне очень хотелось, чтобы все выглядело именно так: что я свинья и прервал наши отношения, подняв на нее руку.

— Двести тысяч — немалая сумма за одну пощечину. И даже за две, — сказала Анна-Мария.

— Тем не менее, это попадает в разряд «нанесение телесных повреждений». Я адвокат. Если бы она заявила на меня в полицию, меня выгнали бы из коллегии адвокатов. — Внезапно он посмотрел в глаза Анне-Марии и проговорил с нажимом: — Я ее не убивал.

— Вы хорошо ее знали. Были ли люди, желавшие ей смерти?

— Не знаю.

— Что за отношения были у нее с братом?

— Инна мало говорила о нем. У меня сложилось впечатление, что она устала от Дидди. Ей надоело без конца отдуваться за его промахи. Почему вы не спросите его самого?

— Я бы с удовольствием, но он сейчас в командировке в Канаде.

— Ах вот оно что, Маури и Дидди в Канаде. — Мальте снова вытер у себя под носом. — Во всяком случае, они недолго ее оплакивали.

— Маури Каллис не в Канаде, только Дидди Ваттранг, — сказал Анна-Мария.

Габриэльссон прервал свое занятие.

— Только Дидди? Ни за что не поверю.

— Что вы имеете в виду?

— Судя по тому, что рассказывала Инна, Маури давно уже не отправляет Дидди в деловые поездки в одиночку. Тот не умеет правильно оценивать ситуацию. Несколько раз принимал абсолютно безумные решения. Нет, если он куда-то и ездит, то только вместе с Инной — в смысле, ездил, пока она была жива, или вместе с Маури. И никогда один. Он может в любой момент опозориться. К тому же мне кажется, что Маури ему не доверяет.

Когда они вышли на улицу, Свен-Эрик вздохнул:

— Жалко людей.

— Ты его жалеешь?! — воскликнула Анна-Мария. — Что за чушь!

— На самом деле он чудовищно одинок. Адвокат, зарабатывает немалые деньги, а когда болеет, некому прийти и сходить в магазин. А квартира — разве это дом? Хоть бы кошку завел.