Читать книгу - "Четвертая жертва сирени - Виталий Бабенко"

— Непростительная, совершенно непростительная забывчивость с моей стороны! — с жаром говорил Владимир, когда мы минутами позже сидели в его кабинете — он за своим столом, я, как и раньше, на диване. Страничка со словом «Алакаевка» лежала перед ним. — Ведь именно об этом, о способах тайного письма, мы и рассуждали тогда с Еленой Николаевной, когда я пришел весной в магазин Ильина.

— Разве Аленушка что-нибудь в этом понимает? — не поверил я.

Владимир немного смутился.

— Ну, говорил-то прежде всего я, Аленушка только слушала, но, видать, и запомнила многое. Даже день наверняка запомнила — Александров, для меня-то уж точно знаменательный. Я же, дуролоп, забыл! — вновь употребил он словечко, встречаемое разве что в местных говорах. — А поводом для этого дискурса послужила книга, только-только поступившая в магазин из Санкт-Петербурга. Ее название и всплыло у меня в памяти, когда я по какому-то наитию связал мысленно утюг и страничку с опечатками. Книга — не книга даже, а брошюрка — называлась «Заводское приготовление пироксилина и нитроглицерина». Я тогда полистал ее, а потом что-то такое заметил насчет изготовления взрывчатых субстанций как в заводских, так и в домашних условиях. Тема, конечно, опасная, поэтому мы даже перешли на шепот. Елена Николаевна упомянула террористов, я и на это ответил, а потом разговор словно бы сам собой вывернул на подпольную работу.

Я слушал Владимира, не перебивая, но внутри меня все так и кипело. Вот до чего дошло! Оказывается, они о бомбах да террористах беседовали! Нет чтобы о книгах порассуждать, о литературе, о поэзии, наконец. Куда там! Пироксилин им подавай, видите ли! Аппетитный предмет, что и говори, для современных молодых людей.

А Владимир продолжал:

— Вот здесь и пошла у нас речь о тайных знаках, употребляемых подпольщиками. Елена Николаевна спросила меня, правда ли, что можно писать молоком так, что никто не заметит и не прочтет написанного. Я подтвердил — правда, но и здесь есть определенные секреты. Например, жирное молоко нельзя использовать ни в коем случае, а лучше всего молоко разбавлять водой. Писать можно также луковым соком или же соком лимона. Если бумагу с текстом, написанным таким способом, подержать над огнем или прогладить утюгом, то буквы проявятся, и надпись станет видимой…

— Володя, все это очень хорошо, — наконец сказал я, — хотя на самом деле в беседах на опасные темы ничего хорошего нет. Но давайте вернемся к надписи, сделанной Аленушкой, уж не знаю, чем она ее нанесла, молоком или луковым соком…

— Молоком! — уверенно вскликнул Владимир.

— Пусть молоком, — согласился я. — Однако дело ведь не только в том, как написано, но и в том, что написано. А слово «Алакаевка» означает, что Аленушка…

— Скрывается именно там, на хуторе у моей матушки! — подхватил Владимир. — Мы здесь ломаем головы, где может находиться Елена Николаевна, а она все это время ждет, когда же мы догадаемся до ее простого секрета и приедем к ней на помощь. Надо ведь! Я же с ней, наверное, днями разминулся. Мы с Аннушкой приехали в Самару восьмого июня, в пятницу. Елена Николаевна исчезла шестого июня… Странно… — Владимир задумался и побарабанил пальцами по столу. — Тайная надпись адресовалась явно мне. Значит, Елена Николаевна знала, что я в Самаре, а не в Алакаевке. Но откуда она могла это знать?… И еще одна странность. За две недели, прошедшие с ее исчезновения, Елена Николаевна не подала ни единой весточки. И матушка моя ни слова мне не прислала — мол, здесь Елена Ильина, жива-здорова… Есть только один способ ответить на все вопросы. А главное — увидеть Елену Николаевну и выручить ее! И способ этот…