Читать книгу - "Казнить Шарпея - Максим Теплый"

...Уже покидая территорию дачи и подходя к навороченной всеми видами мигалок и антенн «БМВ», Игнатов с Тихоней вполголоса обменялись репликами.

– Может, все-таки зря мы их отпускаем, а, Дмитрий Матвеевич? Поднимут шум, а его нам уже с избытком?

– С избытком, говоришь? Да нет, в нашем случае мало шума не бывает. Вчера вечером в программе «Время» сообщили, что Президент намерен быть на мероприятии в храме Христа Спасителя. Это, с одной стороны, хорошо! Значит, вся охрана будет на площади. Но в итоге Шарпей должен остаться за городом! Там, где никто не ожидает нашей атаки. Поэтому больше шума, товарищ!

Вы действуете по намеченному плану, – продолжал Игнатов. – Они должны испугаться и уговорить Президента отменить свое решение. Я очень надеюсь, что вы все сделаете грамотно, по плану. Как только поймете, что Президент не появился, тут же стремительный отход.

Михаил, – Игнатов кивнул на водителя, – как и договаривались, будет ждать тебя на Плющихе. Ребята разбегаются по одному. У них у каждого – свой маршрут. А вы ждете меня в условленном месте. Если до вечера я не появлюсь, действуйте по резервному варианту. Исчезаете из Москвы!

...Уже в машине Игнатов, вдруг вспомнив о чем-то, хлопнул себя по карману и достал мятый конверт. Он получил его от Тихони. Тот состоял в многолетней переписке с тем самым патлатым поэтом, который более двадцати лет назад покинул Советский Союз при непосредственном содействии генерала Игнатова.

Поэт стал хорошим бизнесменом, заработал большие деньги, успешно завершив в Америке опыты с биологическими штаммами, вывезенными из СССР. Но иногда его настигала прежняя страсть и он писал стихи и посылал их Игнатову. А тот по-прежнему считал их бездарными и, прочитав, забывал в ту же секунду.

Очередной опус лежал в конверте, и Игнатов решил его прочесть, заведомо ожидая очередного разочарования. Однако прочитанное его озадачило. На смятой страничке от руки было написано:

Он уехал на Запад

и молвы не боялся.

А закатное солнце

било прямо в глаза.

И черемухи запах,

этот сладостный запах,

за спиной оставался

и дурманил вокзал.

Ягодный вкус

губы вязал...

Ветер газеты листал...

Что он сказал?

Что он сказал

в миг, когда дрогнул состав?..

А потом на востоке

нет бы – солнцу очнуться,

нет бы – солнцу взорваться

и поджечь горизонт.

Он – в последнем вагоне.

Он бы мог и вернуться.

И остаться в России,

да уже не резон.

Людный вокзал

тоже гадал...

Было похоже на стон:

«Что он сказал?

Что ж он сказал

в миг, когда вздрогнул вагон?»

Все начнется сначала.

Будут деньги и слава,

и размашистый «боинг»

станет верным конем.

И одна только знала,

на ступеньках вокзала,

та нескладная дама

знала правду о нем...

Гулок и пуст

грязный перрон...

Резко сменился сюжет.

Слышится хруст:

тронул вагон.

Только вот зрителя нет!

Знала, что врет,

знала, что пьет,

знала, что все это бред!

Знала, что он

спрыгнуть хотел...

Только вот – зрителей нет.

Но черемухи запах,

как небесная сила,

снова вырвался к людям

и накрыл перегон.

Стало ясно, что запил,

что давно не мессия,

что не нужен России

ни теперь, ни потом.

Что он сказал,

руки сложив

в замысловатый замок?

Взял и послал!

Просто послал!

Всех, кого мог и не мог...

– На! Прочти! – Игнатов протянул стихи Тихоне, сидевшему рядом с водителем на переднем сиденье. Тот долго вчитывался в текст, а затем, соорудив мрачное лицо, прочел стихи вслух.

– Не понял я, Дмитрий Матвеевич... О чем это он, друг наш американский? Почему все так ждали каких-то слов? И почему он их всех послал?

– А ты вот почему все ждешь, что я скажу?

– Так вы же мой командир! И потом – вы же меня не посылаете.

– Еще как посылает! – неожиданно вмешался в разговор Фомин. – Он даже не спрашивает тебя, хочешь ли ты гоняться за этим Шарпеем! Хочешь ли ты стрелять! Я, к примеру, в своей новой жизни никогда не стрелял в человека...

При этих словах челюсть Тихони буквально рухнула вниз, и он застыл с открытым от изумления ртом, а Игнатов настороженно посмотрел на сына.

– Я стрелял в мишень, – невозмутимо пояснил Фомин, – в голову там или в сердце. Всегда стрелял за деньги и никого не убил за идею! Я никогда не спрашивал, в кого я стреляю и за что. Если бы я в это вдумывался, то сошел бы с ума на втором выстреле. А у меня их – результативных – сто одиннадцать! А вот вы всегда целитесь в идейного врага! Вы всегда стреляете в судьбу. Трудно вам... Вот вы и мучаетесь, вопросы задаете, мессию ищете. А он взял и послал вас вместе с вашими идеями... Допытываетесь, зачем он уезжает, зачем родину бросает? А может, вы все ему надоели со своими вопросами дурацкими? Вот он вас всех и послал подальше! И правильно сделал...