Читать книгу - "Неугомонный - Хеннинг Манкелль"

Валландер вовсе не собирался держать слово. Решил незамедлительно поговорить с Линдой и Хансом. Семья, безусловно, важнее, чем шведская секретная служба, тут он ни секунды не сомневался. Он расскажет дочери и зятю все, что услышал, слово в слово. Это его долг.

После разговора с Иттербергом он долго сидел в задумчивости. Первая мысль была: нет, что-то здесь никак не вяжется. Нелепость какая-то. Луиза фон Энке — агент русских? Даже если полиция нашла в ее сумке странные бумаги, вдобавок в тайнике, он не мог поверить, что это правда.

Но с какой стати Иттерберг станет звонить и рассказывать небылицы? После недолгих встреч Валландер проникся к нему доверием. Иттерберг никогда бы не позвонил, если б не был уверен.

Валландер понимал, что должен делать. Попытки защитить Луизу, отрицая факты, ничем ей не помогут. Надо принять рассказ Иттерберга всерьез. Каким бы впоследствии ни оказалось объяснение, изложенные Иттербергом факты таковыми и останутся, только вот выводы, вероятно (или обязательно) будут другими.

Он сел в машину, поехал домой к Линде и Хансу. Детская коляска стояла в теньке под деревом, они сидели на качелях и пили кофе.

Валландер сел в садовое кресло, сообщил об услышанном. Ханс и Линда нахмурились, оба с недоверчивой миной. Пока Валландер говорил, в голове у него вдруг всплыло имя — Веннерстрём. Полковник, без малого полвека назад выдавший множество сведений о шведских вооруженных силах. Но каким-то образом связать Луизу фон Энке с этим человеком, который долгие годы, движимый холодной алчностью, ловко занимался шпионажем, он, конечно, не мог.

— Я не сомневаюсь в том, что услышал, — закончил он. — Но не сомневаюсь и в другом: наверняка найдется разумное объяснение, откуда эти бумаги взялись в ее сумке.

Линда покачала головой, посмотрела на мужа, потом прямо в глаза отцу:

— Это действительно правда?

— Я бы, разумеется, не поехал сюда, чтобы рассказывать басни, а не точное изложение того, что сам недавно услышал.

— Не раздражайся. Нам необходимо задать вопросы.

— Я не раздражаюсь. Но избавь меня от ненужных вопросов.

И Валландер, и Линда поняли, что вот-вот вспыхнет совершенно неуместная ссора, и сумели одуматься. Ханс вроде бы ничего не заметил.

Валландер повернулся к нему, увидел, что лицо у него расстроенное, и осторожно спросил:

— Тебя это не наводит ни на какие мысли? Ведь ты знал ее лучше, чем мы.

— Нет, не наводит. Недавно я узнал, что у меня есть неведомая сестра. А теперь вот это. Родители как бы становятся все более чужими. Бинокль перевернут. Они пропадают из виду.

— Тебе ничего не вспоминается? Давние картины? Произнесенные слова, люди, приходившие с визитом?

— Нет. Только больно внутри.

Линда взяла Ханса за руку. Валландер встал, отошел к коляске под яблоней. Над москитной сеткой жужжал шмель. Он осторожно приподнял сетку, посмотрел на спящую кроху. Вспомнил Линду в коляске, вечные страхи Моны и собственную радость по поводу ребенка.

Потом вернулся в кресло:

— Спит.

— Мона рассказывала, я орала по ночам.

— Верно. Чаще всего вставал я и успокаивал тебя.

— Мона вспоминает иначе.

— Правда ее никогда особо не заботила. Она думает, будто помнит, а на самом деле забыла. Пока она спала, я ночи напролет носил тебя на руках. Иной раз спал всего час-другой. А потом шел на работу.