Читать книгу - "Мертвецы - Чарли Уильямс"

– Э… – сказал я, набрав полный рот ворса. – Подожди минутку, приятель.

Я попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но он еще сильнее прижал перо к моему горлу, а это, честно скажу, больно.

– Ладно. Успокойся, да? Не гони волну.

– Одну причину. Десять. Девять.

– День рожденья у меня.

– Восемь. Семь.

– У меня дети. Восемь мелких засранцев.

– Шесть. Пять.

– Сюда уже едет полиция.

– Четыре. Три.

– Эээ…

– Два.

– Я Ройстон Блэйк, начальник охраны винного бара и бистро «Хопперз», и меня нельзя убить. – Я крепко закрыл глаза и стал надеяться на чудо.

Он с меня не слез, но и нож не двинулся вперед, что меня круто порадовало. Потом туша начала прыгать вверх-вниз, вышибая из меня дух маленькими порциями. Я нахмурился, пытаясь понять, что это за изъебство такое, но он издал какой-то тявкающий звук, и до меня доперло, что это он так смеется.

– Вышибала, – сказал он, тявкая и прыгая на мне. Потом слез-таки с меня, используя мой затылок как опору. – Давай, вышибала, вставай. Посмотрим на тебя.

Я перекатился на спину. Ребра болели, просто пиздец. Я попытался вдохнуть поглубже, но стало безумно больно. – Ты кто, мать твою? – спросил я, как только смог разговаривать.

Он сидел на одном из пластиковых стульев у боковой стены, выбрал тот, который не был забрызган кровью Фентона. И чистил ногти ножом – складной нож с черной рукояткой. Из кармана пиджака торчал потрепанный угол маленькой коричневой коробки. Он еще поржал, плечи его то поднимались, то опускались, как пара ебущихся коров. – Я был когда-то вышибалой, в юности, – сказал он, успокоившись. – Но недолго, знаешь ли. Там, откуда я, в вышибалах никто не задерживается. Либо ты двигаешься дальше и занимаешься более выгодными делами, либо становишься старым охранником с термосом и дешевыми сигаретами. Не, приятель. Это не для меня.

Было как-то стремно смотреть, как он разговаривает и чистит ногти, когда Фентон сидит у него за спиной с перерезанным горлом, открытым ртом и глазами в потолок. Но чувак, казалось, счастлив. И я тоже был чуток счастлив, что ему все по кайфу.

– Разве здесь у вышибалы нет других возможностей? В наших краях хорошего вышибалу всегда заметят. Полезный человек, сечешь? И скоро он становится нужен для всех дел, ну там, сила для чего нужна или проблему какую решить, ну, в общем, что-то более подходящее, чем тупое стояние у дверей и пропуск внутрь жирножопых сутенеров и затянутой в кожу мрази. Разве тут не так?

– Ну, – сказал я, осторожно вставая с пола. Я посмотрел на Фентона, чтобы убедиться, что он не слушает, все-таки разговор деликатный, все такое. Но я знал, что он не слушает. Человек не может потерять столько крови и еще оставаться живым.

– Честно говоря, – продолжал я, – я тут уже позанимался… делами, так ты, кажется, сказал? Да, занимался я ими, но меня не вперло.

– Значит, останешься вышибалой.

– У меня все путем. Я был рожден вышибалой и всегда буду вышибалой. Мне нравится, как это звучит.

– Звучит нормально. Но кто сказал, что ты останешься вышибалой?

– А?

– Я, вот кто. Я тут говорю ага или не ага, ясно? И сейчас я говорю не ага. Знаешь, почему?

Я засунул руку в карман, типа, просто так.

– Не, вроде не знаю.

– Вечно с вами, провинциалами, одна проблема – мозгов у вас нет. У вас репа вместо мозгов. Ты оказался не там и не тогда. А я не позволю никому, кто видел, как я работаю, продолжать жить.

Я обхватил пальцами ствол пистолета. Если я еще пошевелю рукой, он это точно заметит. Мой взгляд перескакивал с него на коробку у него в кармане. Я позволил ему бегать туда-сюда, выжидая нужный момент.

– Понимаешь, между мной и тобой есть разница. Я профессионал. А ты репа. Я заметаю следы и все делаю чисто. А ты шляешься тут, связываясь с чуваками, которых не знаешь, и постоянно оказываясь по уши в дерьме. И из-за чего? Из-за того, что тебе чья-то морда не нравится? Потому что ты из-за него чувствуешь себя угребышем? Ебаный…

Он заткнулся, обратив все внимание на меня. Ему пришлось, ведь у меня была пушка. И это его заткнуло, еще бы. Но потом он улыбнулся.

Я целился в него блядским разводным ключом.

– Не стреляй, – сказал он, поднимая руки и тявкая от смеха, как наглый спаниель. Потом подпрыгнул и расставил ноги, перекидывая нож из руки в руку и не сводя с меня глаз. Я убрал левую руку за спину и потянул ручку двери. Этот уебок ее запер. Он двинулся на меня.

Я отпрыгнул в сторону, зацепившись за шкаф с документами, ударился ногой и поковылял вокруг стола к окну. Он стоял у двери, следил за мной глазами и ржал. Я вытащил из кармана пистолет Мэнди и тоже начал ржать. Старушка Мэнди.

– Так кто тут профессионал, а? – поинтересовался я. – У кого тут репа вместо башки? Ну? Что?

Он прицелился, собираясь швырякнуть в меня ножом. Похоже, он знал, как это делается.

– Положи этот блядский пистолет, или я воткну нож тебе в глотку, – произнес он, не шевеля губами.

Ну, выбора-то у меня не было. Я ведь был профессионалом. Мне посрать на то, что он замочил Фентона. Но я не позволю какому-то уебану пришлому из большого города сравнивать мою голову с репой.

Я нажал на курок.

Но пистолет заклинило, или еще что. Наверное. Щелчок был, но пистолет выскочил у меня из руки и улетел под стол. Ебаные пушки. Разводные ключи так себя не ведут.

Он кинул в меня нож.

Я скорее пошатнулся, чем сделал шаг в сторону, но в любом случае оказался чуть левее, когда нож должен был воткнуться мне между глаз. У меня за спиной рассыпалось стекло.

– Везучий ты, сволочь, – сказал он, доставая что-то из кармана пиджака.

Но мне совершенно не хотелось оставаться там и давать ему еще один шанс прикончить меня. Я выбил остатки стекла и прыгнул из окна.

Это было всего лишь окно первого этажа, но я как-то не так приземлился, сначала об бетон ударилось правое плечо, потом моя многострадальная голова. Но я умудрился перекатиться, вскочить на ноги и побежать, и это было хорошо, потому что чувак как раз появился в окне и заорал:

– Эй!

Я бежал и бежал, в сторону и за угол, на маленькую стоянку. Я бежал и искал свою машину, по идее, это должно было быть не так сложно, там было всего пять машин, а золотистая «Капри» с черной виниловой крышей выделяется и из тысячи тачек. Я не помнил, тут я ее припарковал или нет, в общем, я ее не нашел.

«Ладно», – подумал я, дергая дверь ближайшей машины.

«Пиздец, как мне повезло», – подумал я, снимая торпеду и начиная возиться с проводами. «Вива» Мика Рантера, не иначе. Если есть тачка, с которой я не стану связываться, то это как раз «Воксхолл Вива». На нее просто нельзя положиться, вот в чем дело. Я знал, что у моей «Капри» есть кое-какие проблемы, но это другое дело. «Капри», как я уже не раз говорил, дарит вам чувственный опыт, почти как женщина. А «Вива» – только головную боль. И это если суметь ее завести.