Читать книгу - "К вопросу о миражах - Георгий Куликов"

— Слушай, Геннадий Сергеевич, — воскликнул Кудрин, — а может быть, мы тут с тобой сидим и не знаем, что где-то еще один инженер Гарин с гиперболоидом объявился. И потом, ну на хрена кому-то использовать лазер, чтобы открыть эту несчастную коробку.

— Да я сам от этого всего обалдел, — продолжал Балабанов, — брат тогда высказал одно предположение: лет пять тому назад на кафедре физики плазмы был один аспирант — Слава Гагарин, который успешно защитил закрытую кандидатскую диссертацию как раз в области лазерных технологий, брат ему как-то даже помогал в математических выкладках.

— Я уже второй раз слышу за эти дни фамилию Гагарин, — пришло на ум Кудрину.

— Так вот, — продолжал эксперт, — по словам брата, это была единственная такого рода работа, и на защите ему сразу же присудили степень доктора наук. Так бывает очень редко, если работа уникальна и тянет на открытие.

— А где сейчас этот Гагарин? — перебил его Евгений Сергеевич.

— Я тоже задавал ему этот вопрос, на что брат ответил, что примерно год назад он его встретил на научной конференции в МГУ. Как он понял из краткого общения с Гагариным, тот работает в лаборатории одного из НИИ Министерства обороны в закрытом подмосковном городе Краснознаменске. Вот, Евгений Сергеевич, и все, что могу сказать, — закончил свой рассказ Балабанов и, попрощавшись, вышел из кабинета Кудрина.

Кудрин взял трубку телефона и позвонил в Центральное адресное бюро, назвав Вячеслава Павловича Гагарина, его приблизительный возраст и адрес на Шаболовской улице. Но в бюро сказали, что данных на этого человека у них никаких нет.

«Вот это история с географией, — про себя подумал Евгений Сергеевич, — нужно обязательно найти этого парня и пообщаться с ним. Что-то во всем этом какой-то мистикой попахивает, что-то здесь накручено, а что?»

К шести часам вечера для уточнения деталей хода расследования Кудрин вызвал к себе Вольского и Васильева. Он частенько использовал с сотрудниками так называемый «метод мозговой атаки», где каждый мог щегольнуть своим мнением по расследованию дела. В результате все доводы и сомнения Евгения Сергеевича выходили наружу, приобретали окрепшую резкого очертания форму или отступали, погружаясь глубже в вязкую тину сознания, создавая пространство для новых неожиданных вариантов, вплоть до иррациональных. Главное — вычислить преступника, идентифицировать и доказать его вину.

— Итак, уважаемые сыщики, — начал Кудрин, — прошу высказываться, какие соображения по данному делу и какие могут быть версии.

— Все понятно, хотя и ничего не понятно, — заспешил, взяв инициативу в свои руки, Вольский, — первое: Свирский умер естественной смертью от инфаркта, пожизненных повреждений на теле не было — это факт. В доме ничего не украдено, все на месте, и ничто не говорит о вторжении неизвестных или неизвестного лица, да и отпечатков пальцев, кроме хозяйских, не обнаружено — это тоже факт. Помощник Свирского мог поскользнуться, упасть головой о плитку и потерять сознание — шел дождь, и такое случается, — а потом придумать, что на него напали…

— С другой стороны, — напористо продолжал Вольский, глядя чистым и ясным взором юношеского максимализма, — случайные свидетели видели у дома Свирского в этот вечер Прыгунова и узнали его на опознании. Его же отпечатки пальцев и обнаружены на скомканной пачке сигарет и зажигалке.

— Ну а если эту сигаретную пачку и зажигалку он обронил ранее, не в этот день, ведь он же бывал в доме Свирского, — перебил Романа Васильев, — косвенные улики, и только…

— А как же сафьяновый мешочек, обнаруженный в комнате Прыгунова в пансионате? — вмешался в диалог Кудрин.

— Тоже косвенная улика, Евгений Сергеевич, — дипломатично возразил Васильев, — мешочек мог дать Зайчику сам Свирский.

— Но когда я спросил Прыгунова о мешочке, — охладил взглядом Кудрин, — он сказал, что видит его в первый раз.

— Судя по старым делам, от Зайчика можно ожидать чего угодно, — сказал Вольский, — а как вам насчет золотой печатки в этом мешочке? Ведь, по словам Зотовой, которая ее опознала, Свирский никогда печатку не снимал с пальца.

— Получается так, — тихо произнес Васильев, — что Зайчик ограбил Свирского, думая, что в мешочке лежит ценная монета, а потом из-за жадности и печатку с его пальца снял. Печатка ведь — прямая улика против Прыгунова…

— Так ему и даст Свирский снять печатку со своего пальца! — воскликнул Вольский.

— А может, в тот момент Свирский уже был в бессознательном состоянии, — задумчиво произнес Кудрин.

— А может быть, когда мешочек оказался в руках Прыгунова, — сказал нерешительно Васильев, — Свирского хватил сердечный приступ, может, монета там какая-то ценная была…

— Да никакая не ценная, — ответил Вольский, — там был гривенник 1961 года.

— Но Зайчик ведь мог об этом не знать, — заметил Васильев.

— Ну, хорошо, — не унимался Вольский, — мешочек, по словам дочери Свирского, был в его кабинете, а шифр на пульте знал только сам хозяин и Зотова. Ну как мог Зайчик туда проникнуть, или сам Свирский ему дверь открыл?..

— И к тому же, — отметил Кудрин, — судя по словам Зотовой, хозяин никого туда не пускал.

— А вдруг Свирский сам отдал мешочек Зайчику? — воскликнул Вольский.

«Излишне торопится Рома, — подумал Кудрин, — эмоциональность надо убирать».

— Ну да, предварительно снял печатку с пальца и так аккуратненько положил ее в мешочек, — съязвил Васильев, поскребывая пальцами серую щетину на щеке.

— Ну, хорошо, — примирительно сказал Кудрин, — допустим, что мешочек был не в кабинете, а у Свирского, например, в кармане, но как вы прокомментируете золотые часы Свирского, найденные при обыске в квартире Прыгунова?..

— Ну, это уже прямая улика, — ответил Вольский, — стащил верный пес у своего хозяина золотые дорогущие часы. Но не в прошлую пятницу, а гораздо раньше. Эту улику ни один адвокат не отмажет, а я уверен, что у Зайчика будет хороший адвокат.

В этот момент в кабинет зашел капитан Сорокин.

— Разрешите войти, товарищ подполковник? — обратился по-военному он.

— Да, конечно, Иван Данилович, — ответил Кудрин.

Сорокин присел на стул и стал монотонно докладывать:

— По вашему указанию мною были опрошены все, кто в тот вечер был в бильярдной. Они подтвердили, что Прыгунов был в сильной степени опьянения и разлегся на столе во время игры. Его два человека буквально на себе отнесли в номер. Более того, медсестра Захарова, которая в тот вечер дежурила в пансионате, показала, что в начале десятого вечера ее вызвали в люкс к мужчине, у которого было сильное алкогольное опьянение. Она осмотрела его и, убедившись, что медицинского вмешательства не требуется, сказала, чтобы его не трогали, к утру проспится, и все будет в порядке. С этим она и ушла из люкса. Я опросил и горничную Елену Семеновну Ильину, которая также подтвердила факт сильного опьянения Прыгунова. Бармен показал, что Прыгунов заказывал в тот вечер три раза по двести коктейль «Кровавая Мэри». Он всегда много выпивал, когда приезжал в пансионат, но в тот вечер пил меньше обычного. Буквально после третьего стакана, по словам бармена, он разлегся на бильярдном столе, и его какие-то мужики волоком потащили из бильярдной комнаты. Вот практически и все, все объяснения я принес в этой папке…