Читать книгу - "Дьяволы с Люстдорфской дороги - Ирина Лобусова"

Около десяти утра хозяин дома, едва встав с постели, поплелся в свой кабинет, чтобы отнести в сейф толстую пачку денег, завязанную в шейный платок. В кабинете было чисто убрано, и со стола, и с полки над камином даже вытерли пыль, что вызвало на лице хозяина дома некую гримасу удивления. Но, вспомнив, что жена говорила что-то о новой горничной, он тут же об этом забыл.

Голова болела неимоверно от выпитого накануне. Хозяин дома раскрыл сейф, развязал платок и принялся пересчитывать деньги. Все в долларах, в крупных купюрах… Поглощенный этим занятием, он не обратил никакого внимания на задернутую до половины парчовую портьеру окна.

Ворвавшийся в дверь сквозняк слегка пошевелил толстую ткань. Все так же не обращая никакого внимания на сквозняк и на штору, хозяин квартиры пересчитал все деньги, тщательно уложил их в сейф и снова набрал код. Затем, схватившись за больную голову рукой, быстро вышел из кабинета.

Вечером в кухне снова разливался острый, пряный аромат паприки и других специй.

– Странно, – морщилась кухарка, – вроде положила как обычно, а запаха больше. Неужели переборщила?

В этот раз ужин в гостиную было велено подать горничной. И она пошла, сгибаясь под тяжеленным подносом, заставленным блюдами с острой болгарской едой.

За круглым столом под хрустальной люстрой сидели семь человек. Хозяин с женой и пятеро их гостей – трое мужчин и две дамы. Они ничем не были похожи на бандитов, это были приличные люди, именно поэтому горничной и разрешили зайти в зал.

Когда ужин был подан, девушка вернулась на кухню, где на столе уже благоухали миски с красным болгарским жарким и стояла непременная бутылка водки. Кухарка потирала руки, предвкушая компанию и пиршество. Налили, выпили. Попробовали острую еду.

– И как они могут есть такую гадость? – поморщилась кухарка. – Ты погоди желудок-то травить, я нам говядинки припасла. Хоть и холодная, а нет ничего лучше.

Пока кухарка, повернувшись спиной к кухонному столу, возилась в буфете, горничная задумчиво рассматривала этикетку на бутылке водки.

– Я их у хозяев краду, они ведь как тюлени пьют, вся кладовка от бутылок заваливается, – как бы оправдываясь, сказала кухарка, обернувшись и поймав взгляд девушки, – одной, двумя меньше – они и не заметят.

После четвертой рюмки кухарка снова начала откровенничать о хозяевах, но очень скоро речь ее стала путанной и бессвязной. А еще через пять минут она благополучно улеглась грудью на кухонный стол, слегка поелозив лицом на матерчатой салфетке, случайно попавшей ей под щеку. И очень скоро дыхание ее стало спокойным, тихим – дыханием глубоко спящего человека. Горничная быстро вошла в гостиную.

Здесь все было точно так же, как с кухаркой: шестеро гостей заснули сидя прямо за столом. Одна дама с высокой прической уснула в тарелке с салатом. А седьмой, не сдержав равновесия, завалился боком на пол, неуклюже подогнув под себя ноги. Спящее царство ярко было освещено хрустальной люстрой. Это напоминало средневековую гравюру ужасов – возможно, о проделках коварного дьявола.

Горничная быстро вышла из гостиной, подошла к входной двери и тихонько стукнула кулаком один раз. Ей ответили. Тогда она распахнула двери, и на пороге появились Хрящ, Шмаровоз, Зима и Колька-Жмых. Двое последних держали в руках револьверы.

– А тебе идет парик, – заржал Шмаровоз, – ни за что не признал бы за улицу.

Таня (в образе горничной была именно она), не отвечая, быстро провела всех в кабинет.

– Они спят, но Зима и Колька-Жмых пусть станут у двери, – скомандовала она. – Пушки спрячьте. Пальбы здесь не будет.

Таня со Шмаровозом подошли к сейфу, сняли картину. Под ее диктовку Шмаровоз набрал комбинацию. Сработало с первого раза.

– Во точность! – восхищенно присвистнул Шмаровоз.

Таня пожала плечами:

– Да подсмотрела, за портьерой спряталась. Даром, что ли, в этом дерьме горничную изображала!

Когда сейф был открыт, возле него сгрудились все, кто был в комнате. Бандиты не смогли сдержать восторга: сейф был полон денег! Их было очень много, а вдобавок к обещанным трем миллионам там оказались женские украшения с бриллиантами и рубинами и 20 тысяч американских долларов. Ворча от удовольствия, бандиты принялись перекладывать деньги в холщовые сумки, которые принесли с собой.

Вдруг за дверью кабинета послышалось какое-то движение, раздались легкие шаги. Дверь раскрылась, и тоненький детский голос произнес:

– Папа?

На пороге стоял маленький сонный мальчик лет восьми в белой ночной рубашонке и, потирая ладонью сонные глазки, смотрел на собравшихся в кабинете людей. Бандиты замерли. Хрящ вынул из кармана револьвер. Первой очнулась Таня. Страшно зашипев на Хряща: «Только посмей!», она быстро подошла к ребенку.

Это был маленький сын Драгаева, единственный в доме, кто не пробовал Таниной еды со снотворным. В пылу ограбления Таня о нем совсем забыла.

Она подошла к ребенку, присела на корточки, обняла тонкое дрожащее тельце, пригладила вздыбленные волосы. Ласково сказала:

– Не спится, малыш?

– Ты кто? – строго спросил ребенок, но в его голосе звучали спокойные нотки – его успокаивало ласковое лицо Тани.

– Я новая горничная. Разве мама тебе не говорила? – ответила Таня успокаивающе. – Меня зовут Анюта. А тебя как зовут?

– Николай. Как царя. А где папа? И кто эти люди?

– Твой папа в гостиной, у него гости. Ты же знаешь, как папа не любит, чтобы его отрывали от гостей, поэтому не надо к нему ходить. А эти люди – друзья папы. Он попросил их принести ему в гостиную документы и деньги. А меня попросил их проводить.

Таня встала, взяла мальчика за плечо и повела его в детскую. Подчиняясь ее ласковым рукам, ребенок безропотно лег в постель и натянул одеяло до подбородка.

– Ты посидишь со мной, пока я засну?

– Ну конечно, мой маленький. Я посижу. Ты ничего не бойся.

– А ты споешь мне колыбельную? Ты знаешь, как петь?

– Не совсем. Но я постараюсь.

И Таня затянула колыбельную, которую бабушка пела ей в детстве. В горле у нее тут же возник горький комок. Чтобы избавиться от него, Таня ласково беспрестанно гладила ребенка. Мальчик закрыл глаза. И скоро дыхание его стало ровным, тихим – ребенок заснул. Подчиняясь какому-то странному порыву, Таня поцеловала мальчика и, закрыв дверь, тихо вышла из комнаты.

В кабинете бандиты уже закончили вынимать деньги из сейфа.

– С ума сойти! – выдохнул Шмаровоз. – Что бы мы без тебя, Алмазная, делали. Он не позовет взрослых, не поднимет тревогу?

– Ребенок заснул. Все спокойно.

– Может, пристрелить детеныша, шоб нас не сдал? – злобно зыркнул глазами Колька-Жмых. Но Таня на него буквально вызверилась:

– Только попробуй! Ты что, совсем урод? Пристрелить ребенка? Ты только заикнись об этом, и я разорву тебе горло! Здесь, со мной, никто не будет стрелять! Понятно всем? Никакой стрельбы не будет! Крови не будет! Я сказала. А как я сказала, так сделаю. Из вас всю душу вытрясу. Но ни на ком из моих людей не будет крови…