Читать книгу - "Пока ты не спишь - Мишель Бюсси"

Он моргнул, бросил взгляд за спину женщины и вздохнул с облегчением: ребенок в машине, на заднем сиденье, и по-прежнему пристегнут!

Их разделяло грязное стекло, но Алексис видел страх на лице Аманды. Только страх – ни боли, ни печали, ни сочувствия к мертвому человеку, лежащему на ковре в луже виски.

Самое странное, что на губах новоиспеченной вдовы Зерда угадывал улыбку. Облегчение. Возможно, даже возбуждение. Позже, ведя машину, он пришел к выводу, что эта маленькая, но сильная женщина – и все еще красивая женщина, если накрасится и приоденется, – до смерти боится мужика с пистолетом и одновременно восхищается им.

Губы Аманды шевельнулись, стекло слегка запотело, и Алексис угадал произнесенное слово, одно-единственное.

Спасибо.

49

«Рено меган» выехал на авеню дю Буа-о-Кок.

«До Манеглиза – 17 километров, 18 минут», – объявил закрепленный под зеркалом навигатор. Агент Кабраль решил успеть за 9 минут, включил сирену и на полной скорости пересек трамвайные пути. Вдалеке, на фоне серебристо-серого неба, вырисовывались черепичные крыши деревни.

– Ничего не сортируй, Ж. Б.! – кричала в телефон Марианна. – Найди корзину для белья, коробку или мешок для мусора и собери папки Драгонмана. Я хочу знать все, что он слышал, все, что написал о Малоне Мулене, меня интересуют любые догадки. Рисунки малыша, заметки психолога – вези все! Если поторопишься, можешь присоединиться к нам в Манеглизе, мы будем там через пятнадцать минут. Проведем рекогносцировку на месте!

Лейтенант Лешевалье не проявил энтузиазма:

– Может, будет лучше, если…

– Мы ошибались с самого начала, Ж. Б.! Прямо перед тем, как малыш Малон позвонил своей мамочке в квартиру Тимо Солера, я получила результаты генетического анализа. Его сделали в Региональном центре криминалистического учета – я послала им стаканчик, из которого пил малыш. Эксперты сравнили слюну Малона Мулена с генетическим кодом Димитри Мулена. Он есть в Национальной базе ДНК. Вывод однозначен: Димитри Мулен не может быть биологическим отцом Малона! Повторяю, Ж. Б., мы лопухнулись. Нас провели, мы купились и расследовали два дела вместо одного, общего. Та к что поднажми…

Кабраль вылетел на объездную дорогу, даже не сбросив скорость. Движение стало более плотным, но водители пропускали полицейскую машину, и «рено» пробирался между легковушками, грузовиками и автобусами, как малолетний хулиган, пытающийся без очереди пролезть к окошку кассы в кинотеатре.

Марианна позвонила в комиссариат стажеру Маруэтту, решив, что он сумеет оценить факты незамыленным взглядом, догадается, где нужно искать.

– Люка? Подними дело о довильском налете и сконцентрируйся на Тимо Солере. Мне нужна вся его биография, с раннего детства… Дед в Потиньи, там вырос наш беглец. Может, найдет полезную информацию, но ты, чтобы не терять времени, покопайся в его личной жизни. Ищи малейший намек на ребенка, которого он воспитывал вместе с подружкой. Если сумеешь идентифицировать личность, будет совсем хорошо.

Кабраль вильнул, уклоняясь от «пежо 207». Сидевшая за рулем женщина запаниковала из-за сирены – права она явно получила недавно. Марианна ухватилась за ручку дверцы, вспомнив о своем многострадальном носе, но разговор не прервала.

– Мне нужно имя этой девушки! – крикнула она в трубку и разъединилась, не дав Маруэтту произнести коронное «Слушаюсь, шеф» или пошутить: «Спасибо, что оценили, как я изображал папарацци в Манеглизе, и даете задание, достойное журналиста скандального таблоида “Ищейка”^[69]».

Кабраль пробрался мимо еще одного «пежо», который заглох, почти полностью перекрыв подъезд к торговому центру. Они ехали вдоль бесконечно длинной парковки, похожей на битумное поле, которое безумный фермер засеял семенами автомобилей. Разноцветных, готовых к жатве. Вырастили – потребили.

Взгляд Марианны остановился на красно-зеленой птице над гигантским фасадом гипермаркета «Ашан». Полдень пятницы, а покупателей не меньше, чем в распродажный уик-энд.

– Если хочешь здесь отовариться, самое оно приезжать на машине с мигалкой и включенной сиреной…

Марианна не слушала рассуждений подчиненного. Она смотрела в окно, на вывески. По свидетельству Василе, Малон в последний раз видел свою мать именно здесь. Настоящую мать, ту, что была до Аманды Мулен.

Мать, которая жила в добровольном заточении вместе с Тимо Солером в квартале де Неж? Мать, десять месяцев назад доверившая своего ребенка незнакомой женщине?

Зачем?

Зачем было отдавать ребенка и одновременно придумывать хитрейшую хитрость – прятать в живот плюшевой игрушки МР3-плеер, чтобы мальчик ее не забывал? Как это вообще возможно, учитывая, что Малон родился у Муленов, жил у Муленов, рос у Муленов первые три года жизни?

Неужели у него было две семьи? Совместная опека, поделенная между двумя матерями? И каждая пыталась стереть воспоминания о другой, чтобы владеть малышом единолично?

Они покинули территорию торгового центра и через несколько минут будут на месте.

«До Манеглиза – 12 километров, 9 минут», – встревоженным голосом сообщила GPS-Кассандра.

Кабраль выиграл у навигатора целых семь минут и выглядел очень довольным.

– Прибавь газу! – скомандовала Марианна.

Ну естественно, женская солидарность…

Стоявшая среди полей водонапорная башня, расписанная морскими мотивами, напомнила сухопутный маяк. Наверное, освещает путь потерявшимся в дороге тракторам…

«Одно дело – Тимо Солер, Алексис Зерда, Василе Драгонман, Малон Мулен, – повторила про себя Марианна. – С самого начала это было одно дело».

Две семьи.

Один ребенок.

Чертовщина какая-то…

50

Маленькая стрелка на 1, большая – на 2

Полноприводный «форд куга» медленно ехал по узкой дороге, зажатой между склонами, поросшими грабами и каштанами. Ветки деревьев стучали по крыше, заглядывали в окна. Машину совсем не трясло на выбоинах: внедорожник, он и есть внедорожник!

Зерда повернулся к Малону:

– Открой глаза, дружок. Мой «форд» – машина времени, как в кино. Готов к большому путешествию?

Ребенок смотрел, не понимая. Горизонт расширялся между силуэтами двух толстых, слившихся в объятии дубов.

Сидевшая рядом с Зердой Аманда до боли в суставах сжала пальцы.

Машина времени.

Она не велела Алексису заткнуться, потому что, по большому счету, это не имело значения. Он не умел общаться с четырехлетними детьми. В отличие от нее. Но она сейчас могла сделать одно – молиться, чтобы Малон все забыл, а сидящий за рулем гад в это поверил. Убедился, что мальчик не представляет для него никакой опасности.