Читать книгу - "Умереть - это не страшно - Марина Скрябина"

Этим летом бабушка Оля, чтобы занять меня чем-нибудь приличным, принесла оторванное на двери подъезда объявление о наборе в колледж, бюджетной группы учащихся на специальность: художник по костюму. Еще и стипендию платить обещают. Ни до, ни после таких наборов не было. Как для меня старались. Сбылась мечта идиотки! Я сдала документы и стала прилежно ходить на занятия, потому что учеба располагалась в пяти шагах от теперешнего моего места жительства. Я была старше других студенток почти на десять лет, но это не останавливало.

У меня появились подружки из иного круга, не клубешно-наркоманского. Особенно мы сдружились с Кристиной, которая имела далеко идущие планы. Ее мать давно обшивала заказчиц на дому, обеспечивая себя и дочь, а теперь, когда Кристина сама обзавелась сыном от местного женатого братка, пришел ее черед перенять профессию.

Только она не хотела обслуживать частных клиенток, как ее мать, потому что не могла ни перед кем прогибаться в силу своего характера, а мечтала работать напрямую с бутиками, пошивая целиком размерный ряд по привезенным из-за границы образцам. Это — высший пилотаж! Востребованность в таких высококлассных специалистах, как Кристина, резко возросла, потому что владельцы магазинов давно смекнули: зачем тратить огромные деньги на привоз настоящих фирменных товаров, если можно торговать подделками, пошитыми прямо здесь, на месте.

У моей новой подруги и предварительная договоренность с одной бизнесвумен имелась. Только вещи нужно производить на таком высокопрофессиональном уровне, чтобы подделку никто, или почти никто, не мог отличить от оригинала при тщательном осмотре. Для этого Кристина и поступила в колледж.

За старательность в учебе меня привечала наша классная руководительница Алла Юльевна, подкидывающая мне по доброте душевной кое-какую мелкую работенку-подработку. Как же мне нравится шить! Почему мне мать запрещала учиться на модельера? Может, со мной ничего бы не случилось, если бы я любимым делом занималась.

Карен, с которым мы серьезно разругались, перестал мне звонить после того, как я их с Денисом вытурила из квартиры. Типа обиделся. Конечно! Я ведь его левого заработка лишила на той самой гидропонике, да еще пригрозила, что сдам в отдел по борьбе с наркотиками. А с него, как с гуся вода:

— Сдавай, — говорит, — сколько хочешь. У меня в ментуре все схвачено.

Он и раньше так говорил, хвастая не только передо мной, но и перед всеми Григовскими знакомыми. Больше-то хвастать нечем голозадому нарику! Но стало понятно, о чем речь, только когда на моем горизонте вырисовался его родной брат Артур Бабаян, работавший в милиции в звании майора. Вот так! Ни больше — ни меньше! Майор, черт побери!

Внешне он был страшнее атомной войны но, как известно: на войне все средства хороши. Не мне теперь выкобениваться. То, что я стала спать с братом Карена — моя маленькая месть ему лично. Или большая? Плевать, как Артур выглядит, ведь месть — это блюдо, которое подают холодным. Без эмоций и жарких чувств.

Артур тоже знал о моем заболевании, и это тоже — вот удивительно! — не останавливало его на пороге моей спальни. Правда после подтвержденного диагноза я стала в обязательном порядке пользоваться средствами защиты, чтобы не угодить в тюрягу за распространение смертоносного заболевания. Но абсолютное спокойствие относительно моей болезни и полное ее игнорирование Кареном и Артуром меня не то, чтобы пугало, а скорее — озадачивало: все они, что ли, ВИЧ-инфициро-ванные?

…Но тут мой вичевой показатель, измеряемый по анализу крови каждые три месяца, опустился ниже допустимой нормы в 200 единиц, и в клинике мне выдали специальное лекарство. Через месяц мне стало значительно лучше, но в голове гуляло постоянно какое-то возбужденное веселье. После того, как я еле ноги волочила, нынешнее улучшение я восприняла слишком рьяно, решив, что теперь мне — море по колено.

2006 год

(Из дневника Алисы)

В народе говорят, что беда не приходит одна. Так оно и есть. Не успела я переварить известие, что моя старшая дочь неминуемо скоро умрет не от наркотиков, так от неизлечимого заболевания, как родители срочно вызвали меня к себе в Подмосковье и сообщили, что у мамы обнаружили онкологию.

Хорошо, что у меня есть маленькие дети, Ромик с Аленкой, которые не дают впадать в уныние, как известно, один из тяжких грехов. Просто мне стало некогда унывать. В перерывах между поездками с Алисой в московскую клинику, где ее лечили от ВИЧа, мне пришлось теперь часто бывать и в Балашихе, куда отправляют на операции онкобольных из Подмосковья. Туда положили мою маму.

О Каширке речь не заходила, ведь цены там непомерные даже для нас. Что толку платить за одноместную палату, если выживаемость в дорогой клинике среди прооперированных пациентов одинаковая, а то и хуже? Это объяснялось легко: у онкохирургов в обычной больнице «рука набита» до автоматизма из-за большого количества проводимых операций.

Известно, что даже в бюджетных больницах рак бесплатно не лечится — за все взимают «покарманную» плату, ту, что кладешь в карман медперсоналу: за каждый сделанный укол, за каждую поставленную капельницу, и хирургу за операцию — само собой, и нянечке за каждое вынесенное судно. Что я еще упустила? Наверняка еще что-то. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Не правда ли? А скудные больничные пайки вообще малосъедобны, так что приходилось возить маме еду. И все бы ладно, не жалко денег, если бы на пользу, если бы для выздоровления, но…