Читать книгу - "Год тумана - Мишель Ричмонд"

— Может быть, тогда вы еще не были готовы, — отвечает доктор Шеннон. — А теперь?

— Наверное, готова.

Она переводит взгляд на мои ноги, затянутые в черные сапоги до колен.

— Возможно, вам стоит разуться и устроиться поудобнее.

Стаскиваю сапоги, ставлю под кресло и с досадой замечаю, что второпях надела разные носки.

— Хорошо. Теперь введу вас в состояние полной релаксации, а потом попрошу рассказать о том дне на пляже. Проснувшись, вы сможете припомнить все в мельчайших подробностях. Быть может, ощутите некоторые физические изменения — например, легкость или, наоборот, тяжесть во всем теле. — Шеннон заглядывает в свои записи. — По телефону вы сказали, что хотите детально вспомнить тот день, когда исчезла девочка. Так?

— Да.

— Хотите припомнить что-то конкретное?

— Больше всего интересуют минуты, предшествовавшие исчезновению Эммы. Вскоре после того как мы приехали на пляж. Может быть, номера машин. Люди на парковке. Особенно та парочка в «фольксвагене». От особых примет их машины я бы тоже не отказалась.

— Для начала закройте глаза, — говорит доктор Шеннон. Потом начинает говорить низким, ровным голосом. Говорит, что мне удобно, я устала, а память похожа на глубокое, теплое море. Призывает довериться ей и тут же приказывает нырнуть.

Сначала ничего не происходит. Доктор Шеннон продолжает говорить, глухо и монотонно. В какой-то момент чувствую, как тело становится легче, словно я покоюсь на плаву.

— Вернитесь мысленно к тому дню на Ошен-Бич. Вы на парковке с Эммой. Расскажите, что видите.

— Оранжевый «шевроле». Внутри сидит мужчина и читает газету. Стекла опущены. На передней панели изображение гавайской девушки.

— Хорошо. Что еще?

— Дорожку пересекают муравьи. Эмма останавливается поглядеть. Они тащат мертвого краба. У Эммы желтое ведерко и красная пластмассовая лопатка. Синие туфельки. Она начинает топтать муравьев.

— Хорошо, — говорит доктор Шеннон. Голос у нее негромкий и мерный. Картина становится все более живой, и меня захлестывают воспоминания. Гул машин на шоссе. Туман, похожий на сон. Пузырьки пены и полусмытый замок на песке, с единственной уцелевшей башней. — Давайте ненадолго задержимся на парковке, — говорит доктор Шеннон. — Не торопитесь.

Вижу веревку, огораживающую край парковки, где крошится асфальт. Берег оползает.

— Калифорния валится в океан, — говорю словами матери, вспоминая ее излюбленное присловье. В детстве я часто смотрела на карту Америки, которая висела на стене отцовского кабинета, и представляла себе, как континент разламывается вдоль калифорнийской границы и целый штат уплывает по волнам.

— Что еще видите на парковке?

— Желтый «фольксваген», в каких часто ездят хиппи. Из окошка смотрит женщина, улыбается и машет Эмме. Дверца со стороны водителя открыта, там стоит мужчина, босой, без рубашки и натирает воском доску для серфинга.

— Как выглядит этот мужчина?

— Симпатичный, небритый, светловолосый, с сильными руками. Подмигивает Эмме и говорит «привет». Она смотрит на меня, я незаметно стискиваю ей руку, и девочка делает то же самое. Наша кроха очень сильная — все ладошки в мозолях от велосипедного руля. Эмма говорит: «Привет». Мужчина замечает, что погода прекрасная. Один зрачок у него больше другого.

— Который?

— Левый.

— Опишите «фольксваген».

— Бледно-желтый. Проржавевший снизу.

— Вы сказали, на окнах висят занавески. Какого цвета?

— Синие, с маленькими красными бомбошками по краям. Одно стекло треснуто и заклеено скотчем.

— Очень хорошо. Еще что-нибудь?

— Под окном, из которого выглядывает женщина, на бампере налеплена наклейка. Большие белые буквы на синем фоне, но мне видно только одну из них. Это буква «Т». И маленькая фигурка серфингиста над ней.

— Хорошо. Теперь обойдите «фольксваген» сзади. Видите номер?

Вижу место, где должен быть номер, вижу черную прямоугольную табличку, но больше ничего.

— Какого цвета табличка?

Ладони потеют, ноги перестают чувствовать. Понимаю, что номер машины — это очень важно, но ничего не могу разглядеть. К моей руке прикасается теплая ладонь.

— Все в порядке, — говорит доктор Шеннон. — Посмотрите на мужчину. Опишите его.

— Коротко стриженные ногти, на руке браслет — тонкая серебряная цепочка с какими-то побрякушками, на груди татуировка в виде волны, возле соска овальное родимое пятно.

— Есть другие татуировки?

— Нет.

— Шрамы?

— Кажется, нет.

— Хорошо, Эбби, теперь сосредоточьтесь на доске.

— Длинная, красная, прислонена к двери машины.

— На ней что-нибудь изображено?

— Да, в самом центре. Какое-то насекомое.

— Какое?

— Нет, не насекомое, а лягушка. Золотая лягушка.

— Что-нибудь написано?

— Я вижу какую-то гравировку. Наверное, название фирмы.

— Что это за слово?

— Не могу разглядеть.

— Все равно вы молодец, — говорит доктор Шеннон. — Давайте поговорим о женщине. Как она выглядит?

— Блондинка. Старше, чем мужчина, очень худая и смуглая. И немного странная, как будто слегка не в себе.

— Почему она кажется странной?

— Не знаю, это просто мое ощущение.

— Можете сказать что-нибудь еще, Эбби?

Напряженно думаю, но больше ничего в голову не приходит.

— На парковке стоит другой транспорт?

— Да. Почтовый фургон и мотоцикл.

— Какой мотоцикл?

— Красный. Возможно, «хонда».

— На нем кто-нибудь сидит?

— Нет.

Доктор Шеннон еще несколько минут задает вопросы, на которые ответы найти не получается. Я пытаюсь подобраться поближе к серфингисту, но каждый раз, когда делаю шаг вперед, он словно отдаляется и становится менее отчетливым.

Снова прикосновение руки.

— Пора подниматься на поверхность, Эбби. Мы в моем кабинете. А теперь, пожалуйста, медленно откройте глаза.

Доктор Шеннон придвигается ближе. От нее слабо пахнет сигаретами. Мне кажется или в воздухе действительно тонкая струйка дыма? Она выпускает мою руку и начинает что-то записывать в блокноте.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Это и был гипноз?

— Да.

— А я ничего не чувствовала.

— Так и должно быть.