Читать книгу - "Агент в кринолине - Елена Хорватова"

— Милорд, прикажете выкинуть за борт круг или спустить шлюпку, чтобы поднять даму из моря? — почтительно осведомился капитан. — Дама может погибнуть.

— Подождем немного, — ответил маркиз, поднося к глазам бинокль, услужливо поданный Дженкинсом. — Вы видите, помощь даме уже спешат оказать другие…

И вправду, с «Минервы» стремительно спустили шлюпку, которая двинулась к бьющейся среди волн девушке. Мэри сперва держалась на воде довольно уверенно, но ей все труднее и труднее становилось плыть, и теперь ее сил хватало лишь на то, чтобы судорожными движениями удерживаться на поверхности.

Но при этом девчонка отчаянно боролась за жизнь и погибать явно не желала. А влюбленный русский граф уже несся к ней на помощь, словно на крыльях, и шансы Мэри на спасение возрастали с каждой секундой.

— Что ж, похоже, мы можем уже не тревожиться за жизнь этой леди, — заметил капитан. — Однако мне как-то не по себе из-за того, что я оставил без помощи человека, упавшего в море с борта моего судна.

— Не упавшего, а выпрыгнувшего, — поправил его маркиз. — Это резко меняет дело. С одной стороны, вы не можете отвечать за каждого идиота, надумавшего свести счеты с жизнью, капитан. А с другой, мы с вами, как истинные джентльмены, конечно не оставили бы без помощи даму, если бы в этом была необходимость. Но устраивать столпотворение на волнах и выстраиваться в очередь с другими желающими спасти утопающую я нахожу излишним. Вы можете быть свободны. Возвращайтесь к своим обязанностям на капитанском мостике, сэр.

Между тем матросы с «Минервы» уже подошли к Мэри, девушку подхватили и втащили на борт шлюпки. Особенно мерзким Транкомбу показалось то, что русский граф, суетившийся больше всех, сразу же принялся на глазах у всех осыпать ее поцелуями и, бережно закутав мокрую Мэри в мужское платье, усадил к себе на колени, словно ребенка.

Русские матросы, наблюдавшие эту малопристойную сцену, шокированы не были, напротив, радостно улыбались, как люди, честно выполнившие свое дело и теперь имеющие право полюбоваться, как воркуют влюбленные голубки.

Транкомб снова чуть не совершил недостойный поступок, о котором позже наверняка сожалел бы… Он вытащил пистолет и прицелился в голову русского графа. Было очень соблазнительно нажать курок и показать счастливой паре, что выиграть у маркиза Транкомба невозможно. Впрочем, показать это можно было бы лишь Мэри — русский граф с простреленной головой из игры выбывал.

Но лодка с влюбленными была слишком далеко от борта «Морской красавицы» и качалась на волнах, что мешало как следует прицелиться. Да и палуба под собственными ногами маркиза тоже не стояла на месте. Не хватало только в довершение ко всему вульгарно промазать мимо цели под взглядами стольких свидетелей.

Маркиз еще раз взял графа на мушку, перевел мушку на Мэри, потом вздохнул и спрятал пистолет. На сегодня позора уже достаточно.

— Милорд! Вы всегда отличались удивительным благородством! — с поклоном заявил Дженкинс, оказавшийся непосредственным свидетелем душевных мучений своего господина. — Только вы, ваша светлость, с вашим милосердием и добротой могли подарить этим никчемным людям жизнь. А ведь они были в ваших руках.

— Пусть живут, — милостиво ответствовал маркиз (восхищение Дженкинса помогло ему сохранить лицо). — А ведь я, пожалуй, недооценил эту девчонку! Мы могли бы использовать ее энергию на пользу Британии, если бы успели вложить ей в голову соответствующие идеалы.

Транкомбу оставалось утешаться одним — ряд его секретных сообщений, рисующих ситуацию на Балканах еще трагичнее и опаснее, чем это было на самом деле, наверняка будет доведен до кабинета министров и развяжет руки Дизраэли при формировании британской линии на арене международной политики.

Теперь любому идиоту понятно — если Британия немедленно не выразит свой протест, русские войска возьмут Константинополь. А интересы английской короны диктуют иной поворот событий.

Действовать следует срочно и самым жестким образом. А стало быть, русских в ближайшее время ожидает неприятный сюрприз… Пусть маркиз проиграл им мелкий поединок, но зато он выиграл большую битву!

«Минерва» со спасенной Мэри на борту гордо вернулась в порт. Маркиз на своей яхте пошел в сторону Константинополя, и, стало быть, преследование теряло смысл — вход в турецкие воды судну под русским флагом был закрыт.

Но графа Чертольского, уже успевшего наиграться с английским маркизом в казаки-разбойники до полного отвращения, это нисколько не опечалило. Главное, что его молодая жена теперь была с ним, а уж то, что им довелось пережить, казалось, свяжет их самой крепкой нитью на веки вечные.

Алексей до самой гостиницы боялся выпустить ее из рук и буквально вынес ее из экипажа, мокрую, уставшую и безмерно счастливую из-за того, что она не позволила разлучить себя с мужем. Ведь недаром говорится — каждый человек сам творец своего счастья, и Мэри может гордиться тем, что не дала маркизу Транкомбу свое счастье разбить.

С другой стороны к гостинице неспешно приближался Эрни, с полным удовольствием проведший несколько часов в греческом трактирчике с весьма недурной кухней.

— Дорогая сестра, дорогой зять, простите, я сегодня изрядно задержался, — сразу же начал объяснять он, не обращая внимания ни на вид родственников, ни на выражение их лиц. — Надеюсь, вы не слишком обо мне беспокоились? Да, кстати, Мэри, я купил для тебя шаль невероятной красоты…

Поскольку ответа Эрни не услышал, он наконец соизволил вглядеться в лица супругов и понял, что в семье не все в порядке.

— Мэри, а почему ты такая мокрая и грязная? — заволновался он. — Ты упала в море? Господи, какой неосторожной ты бываешь! Настоящие леди не ведут себя как уличные сорванцы! Надеюсь, замужество изменит твой характер к лучшему. Вам, дорогой зять, следует отучить мою сестру от ее экстравагантных привычек! Полагаю, для русской графини такие выходки тоже не могут быть нормой вещей?

Влюбленные молча переглянулись и залились безудержным смехом. Эрни сперва нахмурился, потому что не мог понять, из-за чего это его родственники впали в подобное веселье (вроде бы его нотации к смеху не располагали), но постепенно общее настроение заразило его, и он тоже начал смеяться. Конечно, сэр Эрнст Дартлвилль позволил себе лишь сдержанный смех, как и подобает настоящему английскому лорду.

А Мэри и Алексей все хохотали и хохотали, и никак не могли остановиться…