Читать книгу - "Валютный извозчик - Олег Агранянц"

В отеле я мог спокойно рассуждать: девятого апреля Топалов получил кейс и оставался в Риме до семнадцатого. Что делал, не знаю; со слов Сосульки известно, что он был в художественном салоне.

Что он делал в Риме целую неделю с кейсом, полным необработанных алмазов? Это, конечно, не бриллианты, но и не морская галька. А он трусоват. Он побоялся бы держать их в гостинице и постарался бы поскорее от них избавиться. А если такой вариант? Седьмого он получил кейс — и сразу в Онфлер. Связался с Марком, тот помог ему продать камни и он вылетел… назад в Рим. Без камней, но с деньгами.

Здесь, в Риме, он припрятал кейс и спокойно вернулся в Онфлер.

Я включил телевизор. На экране портрет Электры и голос диктора:

— Назначена министром культуры.

Надо будет позвонить, поздравить.

Припрятал кейс с деньгами в Риме. Один или вместе с Крокодилом. Скорее всего, один. Иначе Крокодил не стал бы рассказывать о том, что Сосулька видела его в художественном салоне. А может быть, наоборот. Припрятали они вместе. Крокодил слинял, говорит, в Австралию. Знаю я, в какую Австралию. Сидит себе спокойно в Женеве, рыбку кушает. Когда он узнал, что Топалова убили, понял: самое время доказать мне, будто кейс спрятал Топалов. Один. Без него. Тут и понадобилась сказка о том, как какая-то Сосулька видела того в Риме. Пройдет время, он вернется в Рим и заберет кейс.

Я набрал номер.

— Синьора Игельвертора, пожалуйста.

Синьор подошел тут же.

— Во-первых, вы оставили машину с зажженными фарами. Во-вторых, надо поговорить.

— Ладно. Напротив «парткома» кафе знаешь?

— Знаю.

— В полшестого подойдет?

— Лучше в шесть.

— Согласен.

За несколько дней всё изменилось. Теперь можно встречаться открыто.

Листьев появился точно в шесть часов.

— Честно скажу, не ожидал. Так все быстро… Как ты думаешь, чем все кончится?

Я не знал.

— Без понятия.

— И я тоже. Но во всяком случае всё начинается с новой страницы. У тебя есть вопросы?

— Один. Ты знал Типографа?

— Топалова? Знал. Я тебе уже говорил об этом.

— Давно?

— Лет двадцать.

— Что он за человек?

— Сразу трудно сказать. Но человек он скверный.

— Чем увлекается? Личные связи.

— Мы сначала думали, что он по мальчикам, оказалось, нет. Вообще-то он натура художественная. Считает себя скульптором. Где-то под Парижем у него даже лет десять назад была мастерская. Там он творил… Лепил скульптуры. Нечто ужасное в два-три метра высотой. Потом разочаровался и все скульптуры разбил. И правильно сделал. Как ты думаешь, моей жене теперь разрешат ко мне приехать?

Стоп. Где-то это я уже слышал. Ну, конечно. Крокодил мне говорил, что отец у Сосульки скульптор. И скульптор странный. Каждая скульптура — величиной с памятник на площади.

* * *

Листьев ушел, а я купил у мальчишки вечернюю газету. Политика, политика, спорт, финансы… это меня сейчас не интересует; наконец — культурная жизнь. На полстраницы — Электра в королевской мантии и крупными буквами: «Театр Латино. Новый министр сегодня вечером в эпосе “Ночные феи”». Но и феи меня сегодня тоже не интересовали. Я открыл следующую страницу и углубился в изучение художественных выставок. И здесь мне повезло. «Вернисаж: школа Пикассо в Риме. Торжественное открытие — 19.00». Я посмотрел на часы: 19.10 — и допил кофе.