Читать книгу - "Женская логика - смертельное оружие - Диля Еникеева"

- Но в моих силах все переиграть. Видишь, на подносе еще два шприца? В одном из них противоядие. Если договоримся, я тебе его вколю. А если нет — вызову дежурного врача. Он придет как раз к тому моменту, когда твой пульс считать уже не понадобится. Никакого яда в твоем организме не найдут — этот препарат следов не оставляет. И поставят тебе патологоанатомический диагноз: острая сердечно-сосудистая недостаточность. Учитывая, что ты ежедневно потребляешь не менее полкило коньяку, диагноз никого не удивит. Ну, как, Яша? Решайся. — Криминальная леди снова взглянула на часы. — В твоем распоряжении семь минут. А дальше уже и противоядие не поможет.

- Коли, — прохрипел он.

- Значит, договорились? — уточнила она.

Морально раздавленный экс-крутой уже не мог говорить и лишь кивнул.

Алла даже не стала утруждаться тем, чтобы протереть бедро Якова спиртом. Вколола со всей силы и бросила пустой шприц на поднос. Потом взяла его правую руку и стала сосредоточенно считать пульс, глядя на свои часики. Удовлетворенно кивнув, отпустила Яшину конечность, и та тяжело упала на кровать. Пощупав вялые мышцы бицепса пациента, сторонница социальной справедливости снова подняла его здоровую руку, отпустила, и проделала это несколько раз. Указательным и средним пальцами слегка оттянула нижние веки обездвиженного мошенника, внимательно глядя в зрачки, потом медленно провела ладонью перед его лицом, вначале из стороны в сторону, потом то приближая, то удаляя ладонь. Опять удовлетворенно кивнула, внимательно разглядывала жертву и фиксируя мельчайшие изменения.

- Ну, как, посветлело в голове? — через некоторое время осведомилась она. — Но имей в виду, подонок, на моем подносе лежит еще один шприц. — Приподняв салфетку, мстительница продемонстрировала орудие наказания. — Если посмеешь нарушить условия нашего договора, получишь еще одну смертельную дозу, и тогда уже никакое противоядие не поможет. Ну, как, будешь пай-мальчиком?

Туман в Яшиной голове еще не прошел, и Аллины слова доходили как сквозь вату. Общий смысл он понимал, но в висках будто отбойные молотки стучали, сердце колотилось, а по затылку, по шее и спине стекали струйки холодного пота. Во рту все еще было сухо, язык казался шершавым, как терка.

- Итак, ты сейчас подпишешь документы, и после этого живи. Договорились?

Проигравший «кидала» молча кивнул — язык все еще не слушался.

- Вот и молодец, — похвалила его Алла. — Хоть и не сразу, но въехал. Но лучше поздно поумнеть, чем стать хладным трупом, не так ли?

…Серафима предлагала зятю работу по специальности, но избалованный парень любил поспать до двенадцати и не желал отсиживать положенные часы в офисе.

Недавно Сима оповестила дочь, что в их нотариальной конторе скоро освободится место — шестидесятитрехлетняя Изольда Валентиновна оповестила коллег, что через два с половиной месяца станет бабушкой и уйдет с работы. Регина ответила:

- Я не могу столько ждать. Осточертела нищета. В фирме отца я буду для начала получать шестьсот долларов, а со временем, глядишь, стану его правой рукой, и тогда оклад существенно повысится.

“Хоть и больно это сознавать, но в Регине есть и отцовские черты, — вынуждена была признать Серафима. — Сейчас она невольно проявила эгоизм и моральную жестокость по отношению ко мне. И все равно это моя дочь, какой бы она ни была, и моя задача — всемерно ей помочь, а не морализаторствовать”.

Недаром есть притча: сын ударил мать, а та его спрашивает: “Ты не ушиб руку, сыночек?”…

Брат и сестра сидели напротив друг друга, с бокалами вина в руках. Сейчас Регина уже не испытывала ни тревоги, ни волнения.

“Хорошо, что я приехала к Сереже, — думала она, улыбаясь брату. — Он прав — в трудную минуту можно рассчитывать только на родных”.

Регина никогда не бросала слов на ветер. Два с лишним года назад она пообещала отцу, что он на собственной шкуре познает низость и предательство, и сдержала слово. Она довольна содеянным. Теперь самое главное — выйти сухой из воды. И в этом ей поможет мама.

В случившемся есть еще одна положительная сторона — они с мамой опять будут вместе. Годы, прожитых врозь, были очень тягостными для Регины. Но она не могла вернуться к матери, не осуществив свою месть.

Теперь маме уже не придется так много работать. Регина постоянно твердила ей, что нельзя так перегружаться, на что та неизменно отвечала: “Видно, я законченный трудоголик, дочуля. Не могу без работы, в этом вся моя жизнь”. Регина догадывалась, что мама копит деньги, мечтая купить ей квартиру получше и поближе к своему дому, но так и не смогла ее переубедить. Но теперь уже нет необходимости во второй квартире.

“Если удастся избежать обвинения в убийстве”, - подумала Регина.

…За два года в “Клубе одиноких сердец” Серафима стала презирать весь мужской род, а бывшего мужа возненавидела, наконец осознав, что он всегда был законченным эгоистом.

Раньше ей казалось, что они вместе переносили все невзгоды, а теперь Сима поняла — все трудности достались ей одной. Она разрывалась между институтом, больными родителями и своим временным домом, ей приходилось целый день носиться по городу, хвататься за любую подработку, чтобы оплатить услуги сиделки и аренду квартиры. И все потому, что муж хотел жить отдельно. Все хлопоты в связи с похоронами тоже были на ней, Гоша палец о палец не ударил. Долги отдавала тоже она, вкалывая на двух-трех работах, даже не взяв положенный декретный отпуск. Ночами сидела в детской, когда кто-то из малышей болел, а муж в это время преспокойно спал. После полного рабочего дня Серафима крутилась по хозяйству, не брала помощницу, даже когда появились средства — привыкла экономить на себе, оправдываясь: “Да мне же не трудно, моя мама тоже работала и вела дом”. В фирме “Новатор” она совмещала две должности — руководителя юридического отдела и главного бухгалтера, улаживала все конфликты, возникавшие по бизнесу, а супруг осуществлял общее руководство.

Гоша всегда имел самый сладкий кусок. Даже в трудные времена, когда болели ее родители, и потом, когда на них висели большие долги, она ни в чем его не ограничивала. Муж всегда был одет с иголочки, любил вкусно поесть, предпочитал хорошие спиртные напитки, приобрел машину, хотя в то время они еще не расплатились с кредиторами. Сима таскала тяжелые сумки с продуктами, а супруг раскатывал на личном автомобиле и знать не знал, сколько стоит буханка хлеба. Все было на ней, в том числе, бытовое обслуживание мужа. Гоша ни разу не взял в руки обувную щетку, не говоря уже о прочем. И уж подавно не отказывал себе ни в чем, когда они встали на ноги. Дочь права — он покупал за границей одежду на десятки тысяч долларов, а она ходила в дешевых “Леванте”. И так всегда.

И точно так же Гоша поступил с нею при разводе — он не привык себя ни в чем ограничивать и не собирался терять половину богатства. Купил себе новую жену, новую машину, новую квартиру и наконец живет так, как ему хочется, может пригласить двести человек гостей, чтобы пустить пыль в глаза — это он всегда любил, — а с прежней женой это бы не прошло. Показухи Сима не терпела. Да и вообще была слишком честной, слишком правильной. В общем, не пара безнравственному эгоисту Георгию Новицкому.