Читать книгу - "Леди из Фроингема - Шарлотта Брандиш"

– Насколько я знаю, Анна, у тебя нет родственников, – Грумс поднял на неё глаза, и горничная смешалась под его взглядом и замолчала. – И вот что ещё мне скажи: как так вышло, что леди Элспет оставила тебе в наследство такую внушительную сумму? Пять тысяч фунтов – это огромные деньги для горничной. Как ты их тратить-то собираешься?

Со всем возможным достоинством Анна ответила:

– Я, сэр, хочу вместе с подругой чайную открыть. Леди Элспет меня надоумила.

– О как! – восхитился Грумс и даже оторвался от своего сомнительного занятия. – И где же ты чайную открывать собираешься? У нас, во Фроингеме?

– Нет, сэр! Что я тут забыла? – в голосе Анны послышались злорадные нотки, что удивило инспектора. – В Лондоне, конечно.

– Ничего себе! – присвистнул Грумс. – Аж в самом Лондоне! А пяти тысяч-то тебе хватит?

– У моей подруги есть сбережения, – пробормотала Анна и густо покраснела.

– Ясно, – сделал инспектор вид, что ничуть не интересуется загадочным происхождением сбережений не менее таинственной подруги. – Отчего, как ты думаешь, умер Джордж Понглтон? – снова задал он вопрос в лоб.

Анна испуганно вздрогнула и посмотрела в сторону окна, за которым виднелась крыша часовни, поросшая мхом. После этого она перекрестилась и переступила с ноги на ногу.

– Все знают, отчего. И вы, сэр, тоже знаете. Потревожили они её, – и она качнула головой в сторону окна.

Инспектор вновь отвлёкся от бумажного комка, в который превратилась лягушка. С пристальным вниманием, молча, он смотрел на горничную, и она была вынуждена продолжать.

– Вы же знаете, сэр, что это она наслала проклятие на всех Понглтонов. И теперь вот её дух пробудился, чтобы мстить всем, кто живёт в Мэдлингтоне, – и Анна опять перекрестилась.

Никак не обозначив своего отношения к услышанному, Грумс взял новый лист бумаги и аккуратно загнул у него все четыре уголка.

– Ты слышала или видела что-нибудь подозрительное прошлой ночью, Анна?

– Я, сэр, спала у себя в комнате и ни слышать, ни видеть ничегошеньки не могла, – с непонятной обидой ответила горничная. – У меня дел невпроворот. Хигнетт считает, что у меня восемь рук или что я…

– Ну, вдруг ты допоздна засиделась у Айви, – словно и не слыша её жалоб, задал вопрос Грумс. – Вечером же ты ходишь в деревню? А может, сын мельника пригласил тебя в кино. Может ведь такое быть, правда?

Демонстрация инспектором того, что он всё про неё знает, заставила Анну стать осторожней. Эта насторожённость горничной так сильно бросалась в глаза, что Грумс на время отложил свои упражнения с листом бумаги.

– Нет, сэр, я никуда прошлым вечером не выходила, – произнесла она кротко.

– Ну, хорошо, – Грумс вздохнул с видом человека, который знает, что его собеседник лжёт, но не торопится вывести его на чистую воду. Вновь принявшись сгибать бумажный лист на разные лады, он спросил: – Анна, как, по-твоему, Джордж Понглтон и Виктория были счастливы в браке? Ладили они между собой?

Лицо Анны расплылось в злорадной улыбке.

– Вот уж не думаю, сэр, – категорично заявила она.

Инспектор не стал требовать объяснений, только быстро взглянул на горничную и вновь начал проводить непонятные манипуляции с бумажным листом.

– А с братом Джордж Понглтон в каких был отношениях?

– А вы будто не знаете? – ответ прозвучал слишком уж нахально, и горничная поспешил исправиться: – Как кошка с собакой – вот какие у них были отношения. А вчера за чаем мистер Седрик проклятие на него наслал! Так и сказал ему: будь ты проклят на веки вечные.

Грумс поднял взгляд на Анну. Услышанное явно его заинтересовало, однако он не торопился подробнее расспрашивать горничную. Та, не в силах вытерпеть навязанную ей паузу, облизала губы и опять переступила с ноги на ногу, недоумевая, почему инспектор так прохладно отнёсся к этому известию. Айви, так та, например, прямо глаза вытаращила, услышав о ещё одном проклятии в стенах Мэдли.

Грумс же, наблюдая терзания свидетельницы, не спешил задавать ей новые вопросы и продолжал развлекаться с мятым листом бумаги. Когда горничная расслабилась настолько, что не ждала подвоха, он вдруг спросил:

– Анна, а твоя подруга Мардж Джессоп по-прежнему служит в кондитерской «Принц» в Лондоне?

Выражение лица горничной подтвердило догадки инспектора, и он, довольный собой, приказал Бимишу пригласить к нему следующую свидетельницу.

***

Бернадетта с тяжёлым сердцем вошла в кабинет, где её вот уже четверть часа ожидали инспектор с сержантом.

– Миссис Понглтон! – радушно, будто она заглянула в гости к старому другу, а не на допрос, поприветствовал её Грумс. – Входите же скорей!

Покашливая от смущения и сжимая в руках платок, выкрашенный в чёрный цвет, Бернадетта робко опустилась на самый краешек кресла. Губы её были плотно сжаты, глаза опущены. Грумсу вдруг пришло в голову, что свидетельница в своём чёрном платье из дешёвого крепа больше похожа на монахиню, чем на вдову.

– Может быть, мне вызвать Анну и попросить её принести вам чашку чая, миссис Понглтон? – подчёркнуто любезно предложил он, перегнувшись к ней через стол.

– Нет, нет, господин инспектор, не нужно! – она вскинула на него тёмные глаза, в которых Грумс различил не подающийся объяснению страх.

– Тогда расскажите мне, миссис Понглтон… Или мадам Понглтон? Как вы предпочитаете?.. Ну, хорошо, пусть будет миссис Понглтон, так привычнее… Расскажите мне вот что: где вы находились прошлой ночью?

– Я была у себя в спальне, месье, – Бернадетта по-прежнему пристально смотрела на собственные колени, сжатые под платьем так плотно, что заныли косточки.

– Может быть, вы слышали или видели что-либо подозрительное?

– Нет, господин инспектор. Я ложусь рано, как только уснут сыновья. После нашей тесной квартирки в Лилле… К вечеру они просто выбиваются из сил. Робер, как мне кажется, успел подрасти, так на пользу пошло ему солнце и простор, – и в её голосе послышалось материнская гордость, она оживилась, щёки порозовели, и всякое сходство с монахиней пропало. – Я не вижу мальчишек весь день, а потом они появляются – голодные, загорелые! Им так нравится в Мэдли! Я едва успеваю накрыть их одеялом, как они уже спят.

Она долго ещё рассказывала о своих сыновьях, перескакивая с одного на другое, и инспектор догадался, что Бернадетта Понглтон просто тянет время. Ей, судя по всему, смертельно не хотелось отвечать ни на какие его вопросы, а ещё она была напугана. Не преминув этим воспользоваться, Грумс прервал поток её излияний прямым вопросом:

– Что вы почувствовали, миссис Понглтон, когда поверенный огласил завещание леди Элспет?

В ту же секунду он мог наблюдать любопытную метаморфозу – оживлённая мать семейства в мгновение ока исчезла, чтобы вновь уступить место монахине, смиренно опустившей глаза долу.