Читать книгу - "Провинциальное прованское преступление - Марина Белова"

— И поэтому вы решили ее убить.

— Я не собиралась ее убивать. Она просто, просто заболела бы и не смогла бы заниматься делами.

— Стала растением? И тогда бы вы предъявили сына, такого же слабоумного, но прямого потомка рода Матье? — Меркурьев не щадил Эмму.

— А как бы вы доказали свое родство? И Жак, и Франсуа давно похоронены, — напомнила я. — Неужели могилу вскрыли бы, чтобы взять образцы тканей?

Степа это переводить не стала.

— Марина, семья Матье не захоронена в привычном смысле этого слова. Гробы находятся в каменных саркофагах, которые стоят в семейном склепе. Всех делов — снять крышку саркофага. Процедура по сути жуткая, но осуществимая, и формальностей минимум.

— Понятно, — вздохнула я.

— Это несправедливо оставить всё неизвестно кому, русской выскочке и ее полоумной мамаше, в то время когда есть кровные родственники, — продолжала защищаться Эмма. — Да, Жерар не здоров, но он по крови Матье, хоть и носит мою фамилию. А то, что Франсуа лишили всего, то это происки месье Жака. Он был очень жадным до денег.

— И этот жадный, хотя и француз, — от себя добавила Степа.

— Вы хотите сказать, что кража денег из сейфа и исчезновение картин — дело рук Жака Матье? — спросил Меркурьев.

— Деньги? Я не знаю, сколько денег было в сейфе. А картины действительно пропали — всё обшарили. Еще вечером висели, а утром смотрим — пустые рамы. Сразу все подумали на Франсуа, его комнату обыскали и ничего не нашли. Вроде и вынести он не мог, потому что из дома ночью не выходил, а на следующий день его посадили под домашний арест. Так он и просидел под домашним арестом до самой смерти отца, а потом Жак его выгнал.

«Интересная история, — подумала я. — Или картины Франсуа не успел вынести, и они до сих пор в доме, или вор кто-то другой. Кто? Жак сам у себя воровать не стал бы. Прислуга тоже побоялась бы. К тому же столько времени прошло. Уже давно где-нибудь да всплыли».

Степа, прочитав мои мысли, спросила у Эммы.

— А здесь всегда был отель?

— Нет, дом был переделан в отель уже после смерти отца месье Жака. Верхний этаж был полностью перепланирован. Нижний лишь частично. Не тронут был только подвал.

Террье не понравилось, что Степа постоянно лезет к Эмме с вопросами, и он сделал ей замечание. Та пообещала вести себя тихо и даже отступила на шаг назад. Впрочем, уже через три минуты она стояла на прежнем месте, правда, переводить стала чуть-чуть тише.

— И так, мадам Дюпон, вам стало обидно, что все имущество господина Матье должно было достаться его русской жене? — продолжил допрос полицейский. — И вы решили ее извести?

Эмма отвела глаза в сторону.

— Вы сами пришли к такому решению? Или, может, вас кто-то к этому подтолкнул?

Ответа не последовало.

— Ваш муж знал о вашем замысле?

— Нет, — слишком быстро ответила она.

Я подумала, что вряд ли она стала бы его выгораживать. Насколько я поняла, сын у нее был на первом месте. Возможно, и Франсуа она тоже любила, если не избавилась от ребенка и не заявила об изнасиловании.

— А вы знали, что передозировка данного препарата может привести к смерти? Что, собственно, и произошло с мадам Ириной. От нее вы ведь тоже решили избавиться.

— Я не знала, что этим лекарством можно убить человека. Им же лечат! Я только хотела, чтобы всем было хорошо. Мадам Ирина в последнее время была очень спокойна. Ей и наследства никакого не нужно было. У меня не было умысла ее убивать!

— С трудом верится. Отравы на нее вы не пожалели и, чтобы запутать следы, подбросили покойной таблетки постояльца.

— Может, он ей сам дал!

— Тогда на коробочке остались бы отпечатки пальцев мадам Ирины. А их не было. Значит, коробку подбросили.

— Моих отпечатков там тоже нет, — возмутилась Эмма.

— Конечно, вы ведь убираете в перчатках. Но вернемся к лекарству, от которого умерли мать и дочь. По сути, это лекарство — наркотик. В минимальных дозах оно было прописано вашему сыну. Как это лекарство оказалось у вас в руках, если ваш сын находится в клинике?

Эмма, не желая отвечать, поджала губы и отвернулась к стене.

— А зачем вы подсыпали это лекарство остальным постояльцам отеля? Они ведь никакого отношения к наследству не имеют?

— Да это так, но я бросала таблетки только в чай и кофе, — не стала отпираться Эмма.

Алина толкнула меня в бок после того, как Степа перевела слова горничной.

— Слышала? Вот откуда у меня в крови наркотик! И никакие это не сигареты! Хотя сигареты мы тоже курили… — вздохнула она.

— Вот, зараза, — в сердцах воскликнула Степа и зажала рот руками. — Это после ее кофейка мы не смогли подняться с постели. Хорошо, что розовые слоны не снились. Она хочет еще что-то сказать…

— Все эти люди были такими нервными, возбужденными, много пили, громко разговаривали. Я хотела, чтобы они стали спокойнее. Всего две таблетки на кофейник — это совсем чуть-чуть.

— По вашей милости едва не пострадала сестра мадам Ольги.

— Она так переживала кончину родственницы, — равнодушно пожала плечами Эмма. — Я принесла ей чай в номер.

Ее возбужденное состояние перешло в апатию. Мне показалось, что женщина сама принимает эти же таблетки — все заметили перепад в ее настроении.

— Вы должны проехать с нами, — известил полицейский.

Я вздохнула с облегчением. Сумасшедшая в доме, да еще имеющая доступ к кухне, согласитесь, что это большой риск для жизни окружающих.