Читать книгу - "Дядя Леша - Елена Милкова"

Кристина понимала, что сессию сдать не сможет — слишком много материала запущено — и подала заявление о продлении сессии до сентября по семейным обстоятельствам. И это была не отговорка. Бабушка лежала, практически не приходя в сознание, врачи поставили диагноз: инсульт. Временами Кристине казалось, что ее состояние улучшается, а иногда ей становилось хуже, но дни тянулись за днями, а ни серьезного улучшения, ни ухудшения не наблюдалось.

Теперь Кристина в полной мере поняла, что значит истинное несчастье и по-настоящему тяжелая жизнь, и все ее переживания, связанные с Вадимом, с его изменой, даже с предательством Лидии, постепенно померкли. Страшнее всего была ежедневная рутина, кормление, перестилание, стирка. Хорошо еще, что Антонина Станиславовна была худенькой, а после инсульта похудела еще больше, и Кристине было нетрудно переворачивать ее с боку на бок, приподнимать, чтобы поправить постель. Она очень боялась пролежней и потому ежедневно по нескольку раз ворочала бабушку с одного бока на другой. Временами, раз в два-три дня, наведывалась мать Кристины Ванда, еще очень интересная женщина за сорок. Она врывалась в крохотную квартирку, вихрем проносилась из кухни в комнату, оттуда в ванную и снова на кухню, делала замечания и указания, давала советы, то качала головой, то одобрительно кивала, а затем так же вихрем улетала вон, оставляя Кристину наедине с парализованной. Впрочем, от ее визитов была и польза — она приносила продукты и оживляла полностью помертвевший Кристинин горизонт.

Но сидеть с больной матерью у Ванды катастрофически не хватало времени — ей надо было зарабатывать деньги, а если так пойдет и дальше, дочь вполне сможет оформить академический отпуск по уходу за бабушкой, тем более они были прописаны вместе.

Так Кристина и сказала девочкам из группы, которые иногда звонили ей: она уходит в академ, после чего девочки постепенно утратили к ней интерес и почти забыли ее — она уже не принадлежала к их узкому мирку. Возможно, помнила о ней Лидия, но она тоже не звонила, да Кристина, скорее всего, и не стала бы с ней разговаривать.

В свободное время, когда Кристина не была занята кормлением, стиркой, переворачиванием, даванием лекарств, она меланхолически разглядывала деревья внизу, пятый корпус, редких пешеходов или рисовала что-то тоскливое и бессюжетное, более всего похожее на замысловатые мрачные узоры.

Вечером, убедившись, что бабушка заснула, Кристина перебралась к себе в комнату и разглядывала альбом Босха (эти фантасмагорические картинки сейчас как можно лучше соответствовали ее настроению), и в этот момент позвонил человек, о котором она, по правде говоря, и думать забыла.

— Кристина, — услышала она мужской голос, который не сразу узнала, — Гриша говорит. Вы меня не помните?

— Нет, — чистосердечно призналась Кристина.

— Ну Гриша Проценко. Мы с вами в последний раз виделись в «Астории», когда… Вспоминаете теперь?

— Да, — помертвевшим голосом ответила Кристина, которой вовсе не хотелось вспоминать тот день, казавшийся теперь таким далеким.

— Я знаю, вы подруга Лиды, и я хотел вам сказать, что с ней что-то происходит… Я просто не знаю, что делать. Как ее оторвать от этой компании? Вы ведь знаете, наверно, что она связалась с такими людьми… там наркоманы… с дрожью в голосе