Читать книгу - "Будущее не продается - Андрей Воронцов"

— Теперь буду заниматься Надей.

— Если вы помиритесь с ней, то мы, наверное, больше и не увидимся?

— Если, бог даст, увидимся живыми, будет, что вспомнить. Когда ты прославишься, я приду к тебе на встречу с читателями, попрошу автограф.

— А ведь я хочу написать обо всем этом.

— А я хочу, чтобы это поскорей кончилось. А оно всё не кончается. Но, независимо от того, чем всё кончится, я очень рад, что познакомился с тобой. Одному бы мне не выстоять! Я бы просто лег и забил бы на всё.

— Будет случай, вспомни, что ты не один. И я буду знать, что я не одна.

Они стояли, держась за руки, хотя, как это получилось, Енисеев не помнил. Он притянул девушку к себе, обнял.

— Ну, иди, — шепнула она.

Оставшись один и, глядя вслед уходящей Елене, Енисеев задал себе тот же вопрос, что недавно задала Елена: что ему делать дальше? Отвечая ей: «Что-нибудь придумаю», он даже не мог предположить, в каком, собственно, направлении думать. Сначала надо узнать, как там Надя. Он позвонил ей.

Она сразу отозвалась, что было понятно: нового номера Енисеева Надя не знала.

— Надя, это я. У меня новый номер.

— Я это поняла, — ровным, бесцветным голосом — даже, как ему показалось, нарочито бесцветным — ответила она.

— Надя, скажи, пожалуйста, ты где?

— В Москве.

— А когда улетаешь?

— Сегодня около восьми.

— А прилетаешь?

— Зачем тебе это?

— Ответь, пожалуйста, очень надо.

— Послезавтра утром. Почему ты спрашиваешь? Хочешь принести вещи?

— Хочу помириться.

Она отключилась. Но Енисеев ничуть не подосадовал на это. Надя сообщила хорошую новость. Она улетала вовремя и, в общем-то, на нужный срок. Теперь надо решить, что ему самому предпринять до семнадцати ноль-ноль завтра. Енисеев зашагал к дому. Он не знал толком, как избавиться от Ефрема и компании, даже с учетом обращения в милицию, а тут еще к нему протянули мохнатые щупальца такие спруты, как Владлен Константинович, Павел Исаакович и сатанисты. Даже если бы Енисеев мог обрубить хотя бы одно щупальце, что ему делать с другими, обвившими его, как змеи Лаокоона?

Его трюк с телефоном будет скоро раскрыт: встревоженные необычными перемещениями и молчанием мобильника, люди Розенкранца и Гильденстерна выйдут на след того парня из метро и поймут, что их провели. Самого Енисеева им найти еще легче: ведь рано или поздно он придет домой, не слоняться же вечно по городу?

Он пытался собрать волю в кулак и заглянуть в свое будущее хотя бы на сутки вперед, но у него не получалось. Енисеев стал молиться, как когда-то в Смоленском аэропорту, но не подыскивал нужных, как ему тогда казалось, слов, а просто и безыскусно просил Бога помочь. Помолился своему святому — пророку Илие и последнему русскому пророку — преподобному Лаврентию. Ему стало как-то легче, хотя спасительных мыслей по-прежнему в голову не приходило.

Енисеев уже подходил к своему дому, как вдруг у него всё поплыло перед глазами, не в лад ударило сердце, и ровный шум города ворвался в уши грохотом, скрежетом, завыванием моторов, гудками, криками, шершавым шарканьем подошв, словно резко прибавили звук в телевизоре. Мир быстро закружился вокруг него; он остановился и прикрыл глаза и увидел вдруг кафе Анатолия, разносимое мощным взрывом на куски. «Завтра, в семнадцать часов пятнадцать минут», — сказал Енисееву неведомый прежде голос. И добавил едва слышно: «Поступи правильно».

Он открыл глаза. Видение исчезло, мир остановил свое кружение, грохот в ушах снова сменился ровным шумом города, а Енисеев всё стоял, прислонившись к фонарному столбу. Бог услышал его молитвы. Семнадцать часов пятнадцать минут! Это же через пятнадцать минут после того, когда он должен сказать о своем решении сразу трем претендентам на использование его дара! А с Ефремом он договорился о встрече именно в кафе Анатолия. И если Енисеев не придет, то вся эта гнусная компашка — Ефрем, Макс, Анатолий — взлетит на воздух! Посторонних в кафе не будет: Анатолий наверняка закроет его на «спецобслуживание». Им не нужны лишние уши — даже официантку выпроводят. Но кто же устроит этот взрыв? Едва ли банду Ефрема взорвут Владлен и сатанисты, потому что им нет никакого смысла расправляться с ней, пока Енисеев не объявил о своем решении. К тому же им известно, что столь желанный им прорицатель сам должен быть в этом кафе. Бомбу, вероятно, заложит какая-то конкурирующая с бандой Ефрема банда.

Но много ли даст Енисееву уничтожение Ефрема и компании? Это решит его проблемы ровно на треть. А Розенкранцу, Гильденстерну и сатанистам, скорее, поможет: уберет лишнего конкурента за обладание Енисеевым. Но ведь не за тем же ему было дано это видение? Сказано: «Поступи правильно»!

И тут Енисеева осенило: он должен назначить на семнадцать ноль-ноль встречу в кафе всем — не только Ефрему и Максу, но и Розенкранцу с Гильденстерном, и сатанистам. И пусть все они разлетятся на мелкие кусочки и отправятся к отцу своему — отцу лжи. В Енисееве всё задрожало в предвкушении столь разящего возмездия. Трясущимися руками он достал сигареты и закурил. Всех — одним ударом! Но как заставить отправиться в это затрапезное кафе лощеных богатеев Владлена Константиновича, Павла Исааковича и сатанистов? А не надо их заставлять. Надо лишить их иной возможности встретиться с Енисеевым. Нужно стать для них недосягаемым до семнадцати ноль-ноль завтра. И чтобы они знали о его недосягаемости. Но как это сделать? Без паспорта не возьмешь билет на самолет или поезд, а по билету, купленному с помощью паспорта, они обещали его быстро найти. На междугороднем автобусе они тоже обещали его перехватить. На электричке далеко не уедешь. И тут он вспомнил, что Надя однажды упросила знакомый экипаж взять его в самолет «без места» — когда ему срочно надо было лететь в командировку, а билетов не было. Всё обошлось без кассы и паспорта: Енисеев прошел в самолет вместе с экипажем.

Только бы Надя снова согласилась! Только бы согласилась! Он бы позвонил этим гадам на взлете, сообщил бы свое условие — о встрече в кафе Анатолия — и отключился бы. Тогда — ищи-свищи! Потыкаются в разные стороны в его поисках и приползут, как миленькие! А у него, к тому же, будет алиби: находился в другом городе. Это на тот случай, если милиция вздумает заподозрить его в причастности к взрыву.

Только бы Надя согласилась! Только бы ответила! Енисеев вошел в арку своего дома, огляделся и выбрал скамейку в центре двора, на детской площадке, откуда хорошо видны были все люди, входящие в арку и перемещающиеся вдоль дома. Никого подозрительного он не заметил, вынул телефон и стал звонить Наде. «Ну, ответь же! Ответь!» — умолял Енисеев, слушая длинные гудки.

И она ответила.

— Да.

— Надя, проведи меня в свой самолет без билета! — закричал Енисеев почти шепотом — в гулком квадрате двора громкий голос услышал бы весь дом. — Как тогда, помнишь? Мне очень нужно!