Читать книгу - "Проклятая усадьба - Алексей Макеев"

Ответом сыщику стало молчание. Михаил Степанович сидел, презрительно поджав губы, и усмехался. Впрочем, Гуров и не ждал, что убийца легко выдаст себя. Он был готов продолжать свой рассказ.

– Хочу пересказать вам то, что мне сообщили мои коллеги из Москвы, – сказал он. – Оказывается, Михаил Степанович большую часть жизни трудился вовсе не на хозяйственной работе, как он тут всем рассказывает. Он был на руководящей работе в Службе охраны правительства, но был оттуда выгнан за растрату. А потом несколько лет служил начальником службы безопасности у известного бизнесмена и сенатора – того самого, который хочет захватить бизнес Игоря Вдовина.

– Не может быть! – воскликнула Ирина Вдовина.

От волнения она вскочила с места, лицо у нее пошло пятнами.

– Игорь так вам верил! Полностью доверял! У вас были ключи от сейфа… Правда, два месяца назад он мне пожаловался на одну вещь…

– Какую же? – спросил Гуров.

– Игорь говорил, что обнаружил недостачу сумм, предназначенных на хозяйственные расходы. Видите ли, он считал эти суммы мелкими – не больше двухсот тысяч в месяц – и не проверял счета. Я же говорю, он полностью доверял Михаилу Степановичу. Но при этом у Игоря есть одно качество – он очень хорошо считает в уме, и у него очень хорошо развита память. Он даже иногда жаловался мне на это свойство своей памяти. «Я как вычислительная машина, – говорил он. – Все данные хранятся в памяти. Но при этом у меня нет этого драгоценного свойства компьютеров – я не могу нажать кнопку «стереть» и избавиться от лишней информации». Так или иначе, но он обнаружил, что в течение нескольких месяцев часть денег куда-то девалась. Он мне как-то рассказал, что разговаривал по этому поводу с Михаилом Степановичем и даже написал ему, что не потерпит такого…

– Так вот откуда взялась записка, которую полиция нашла в кармане убитого Кононова! – воскликнул Гуров. – Эти слова действительно писал Игорь Вдовин! Но адресованы они были совсем другому человеку – Михаилу Толстых! Простите, Ирина Васильевна, я вас перебил. И что дальше было с этой историей? Что вам говорил Игорь Арсеньевич?

– Насколько мне помнится, он сказал, что так и не вручил Михаилу Степановичу эту записку. Это не потребовалось – они просто поговорили, и Михаил Степанович объяснил нехватку какими-то срочными платежами и сказал, что все будет возвращено. И больше эта проблема действительно не возникала.

– Теперь понятно, как все происходило, – заявил Гуров. – Толстых знал о существовании некой записи с угрозами, адресованной ему. Видимо, сам Вдовин ему об этом и сказал. Хозяин бросал свой блокнот где придется, и Михаилу Степановичу ничего не стоило просмотреть блокнот и убедиться, что запись действительно существует. Видимо, он уже тогда, два месяца назад, решил, что запись ему пригодится. И теперь, задумав операцию с убийством Кононова, решил использовать записку как еще одну улику против Вдовина.

– Так вы утверждаете, что Аркадия убил Михаил Степанович?! – воскликнул Андрей. – Но какие у вас для этого доказательства?

– И правда, с доказательствами как-то слабовато, господин сыщик, – послышался голос самого управляющего. – Одни голословные утверждения!

– Не беспокойтесь, Михаил Степанович, будут и доказательства, – заверил его Гуров. – Но сначала я хочу объяснить, зачем вообще потребовалось убивать Аркадия Кононова – человека, не имеющего к господину Толстых никакого отношения. Причина в том, что Кононов имел отношения, и весьма близкие отношения, с Игорем Вдовиным. А вся операция была направлена именно против Вдовина и имела целью засадить его в тюрьму и отнять у него и его семьи весь бизнес и вообще все имущество. И задумал эту операцию вовсе не Михаил Степанович, а его настоящий хозяин – сенатор, у которого он прежде работал. Михаил Степанович отлично знал, что вскоре после ареста Вдовина в усадьбу наведаются люди господина Викторова, чтобы ее захватить. Он сам был, можно сказать, участником операции захвата, поэтому и не пошел вслед за мной встречать непрошеных гостей в ту ночь. Я-то думал, что Михаил Степанович остался в доме, потому что был трусоват. А он просто не мог участвовать в предстоявшей разборке, не выдав себя.

Вообще-то по их плану следовало, что уже в ту ночь, два дня назад, усадьба была бы захвачена, все следы преступления, какие оставались, уничтожены. Вдовин еще год просидел бы в предварительном заключении. Все его имущество за это время перешло бы в руки новых владельцев. После этого Игорь Арсеньевич получил бы срок. Но даже если бы не получил и дело бы в суде развалилось – что это меняло? Имущество он бы все равно не вернул. Но этим планам помешал я. Захватить усадьбу не удалось, я продолжал расследование, всплывали новые обстоятельства. В частности, Толстых – а скорее его сообщница – подслушал начало моего разговора с садовником. Потребовалось срочно устранять этого свидетеля. И вот тут наш Михаил Степанович совершил несколько ошибок, которые дадут возможность его изобличить.

Гуров круто повернулся в сторону управляющего:

– Скажите, Михаил Степанович, если следствие проведет обыск в вашей комнате, оно не найдет там некую пару обуви? Женской обуви, хочу заметить. Ту пару, что вы вчера несли в руке через холл, – этот эпизод отмечен камерой видеонаблюдения. Спустя несколько минут, переобувшись в эту обувь, вы стали преследовать несчастного садовника, угрожали ему ножом – и, в конце концов, так загнали старика, что у него сердце не выдержало. Нож вы после этого выбросили, и вряд ли следствие его найдет. А вот женские туфли было труднее спрятать. Полагаю, они так и лежат где-то у вас в комнате. Разве не так?

В первый раз за вечер Гуров заметил, как что-то дрогнуло в лице невозмутимого управляющего. Он открыл было рот, хотел что-то сказать, но передумал и промолчал.

Зато подал голос финансист Сургучев.

– Но вы говорили, что преступников было двое, – сказал он. – А пока что все время рассказываете нам о Толстых. А кто же второй?

– Да, вы правы, – кивнул Гуров. – Пора поговорить и о втором участнике этой группы. Вернее, об участнице. Хотя, может быть, Татьяна Михайловна сама нам что-нибудь расскажет?

И при этих словах он повернулся в другой угол – туда, где сидела безутешная вдова, не подавшая пока что за все время ужина ни одного звука. Он ожидал в ответ дерзкого вызова, истерики, каких-то презрительных слов, брошенных ему в лицо. Но он ошибался. Вдова молчала. Она вся сжалась на своем стуле и упорно глядела в стол.

– Вижу, что Татьяна Михайловна не настроена говорить, – сказал Гуров. – Что ж, придется это сделать мне. Кажется, я понимаю, почему госпожа Кононова молчит. Во-первых, она не знала о подоплеке преступления и услышала о ней только сейчас. Думаю, Михаил Степанович скрывал от своей партнерши свою связь с сенатором и полученное от него задание. Ведь он не зря долгое время трудился начальником службы безопасности большой коммерческой структуры. Такая работа предполагает умение проникать в мысли людей, манипулировать ими. И Михаил Степанович умело манипулировал обиженной женой Аркадия Кононова. Она делилась с ним своими обидами, а он намекал, что поможет наказать неверного мужа. Так, Татьяна Михайловна?