Читать книгу - "Спутники смерти - Гуннар Столесен"

Хутор Альмелид был хорошо ухожен: тщательно убранный двор, аккуратный жилой дом. Стены гостиной, где мы расположились, были выбелены и украшены фотографиями — семейные снимки, вид на хутор с высоты птичьего полета и классический пейзаж: фьорд, освещенный низким солнцем, и сверкающая гладь моря.

В комнату я вошел первым — Силье мне кивнула, а потом принялась выискивать беспокойными глазами Ойгунн Бротет, как утопающий ищет, за что ухватиться.

Клара Альмелид поставила на стол белый кофейный сервиз: чашки и блюдца с розовыми цветочками и золотой полоской по краям. За десять минут она притащила кофе, вазочку с печеньем, нарезала солодовый хлебец с золотым домашним маслом и настоящий козий сыр. Она была маленькая, шустрая, старательная, в руках у нее все так и горело. Своими быстрыми глазками она успевала следить за всем — и в гостиной, и на кухне.

Силье молча сидела за маленьким столиком у окна. Ойгунн Бротет заняла место возле нее на скамеечке и тихим голосом рассказывала о том, что объявили на пресс-конференции.

У меня впервые появилась возможность без спешки разглядеть эту девочку. На ней были узкие потрепанные джинсы, темно-синий пуловер, а вокруг шеи — косынка в мелкий цветочек. Темно-русые волосы собраны в конский хвост. Я попытался сообразить, похожа ли она на Труде Твейтен, но не заметил особого сходства: может, что-то общее в посадке головы, вот, пожалуй, и все.

Снаружи распахнулась и с грохотом захлопнулась калитка. Клара Альмелид поспешила во двор, где объяснила супругу, что происходит. Он что-то пробубнил в ответ. Они пошли к дому, и вскоре дверь перед ними распахнулась.

Ларс Альмелид вошел и встал в дверях. Он уже успел снять верхнюю одежду и сменить брюки. На нем была домашняя обувь, фланелевая рубашка, расстегнутая у ворота. От него пахло мылом. Лицо у него было свежее и румяное, волосы жидкие, зато брови большие и кустистые. В голубых глазах, как и в выражении губ, читалась решимость.

Я встал, и мы пожали друг другу руки. Он изучающе взглянул на меня:

— И чего же вы, сударь, желаете?

— Мне хотелось бы поговорить с Силье, услышать ее версию.

Я бросил взгляд на Силье и ее адвоката. Ойгунн Бротет саркастически зыркнула в ответ глазами. Я понизил голос:

— Мы можем с вами выйти в кухню?

Он молча кивнул. Мы вышли, и я прикрыл дверь. Клара и Ларс Альмелид стояли у раковины на другой стороне кухни. Бок о бок, как на семейной фотографии.

Я посмотрел на Клару:

— Вы приходились погибшему Клаусу Либакку сестрой…

Она грустно кивнула:

— Да. Приходилась. — Она отвернулась к окну. — Мы выросли вместе на хуторе Либакк.

— У него были еще родственники?

— У нас был еще брат. Сигурд. Но он пропал в море, когда был еще молодым. Так что остались только мы с Клаусом.

— А может, у Кари есть семья?

— Да, какая-то родня у нее была. Но она не из здешних мест, откуда-то с севера. Насколько я знаю, родных братьев и сестер у нее не было.

— Так, значит, все перейдет к вам?

Клара взглянула на мужа:

— Ну да, вроде так. Если не окажется завещания.

— А какие у вас с братом были отношения?

— Пожалуй, хорошие. Правда, мы были такие разные…

— В каком смысле?

— На нашем хуторе мы сохранили веру отцов, например, — ответил за нее Ларс Альмелид с металлом в голосе.

— А в Либакке?

— Они ни разу не были ни в церкви, ни в молельном доме.

— Мы об этом никогда не говорили, — тихо сказала Клара, — но думать, конечно, думали.

— А как вы относитесь к слухам, что Клаус Либакк в семидесятых был замешан в громком деле о контрабанде спиртного?