Читать книгу - "Смотрящий по неволе - Александр Логачев"

Тут в душе кончила весело плескаться вода. Некоторое время там было тихо, типа юрист боролся с полотенцем. Потом стало шумно, юрист решил изнутри ломиться в запертую раскоряченным стулом дверь. И чем дальше, тем все громче.

Растащившийся дядька Макар неободрительно почмокал, сделал рожу типа «Они мешают нам жить», недовольно отставил коктель, лениво подшкандыбал к двери ванной и трижды веско стукнул снаружи:

– Эй, там, тихо сидеть!

– Я родом из Америка! Я – американский гражданин! – стал давить на сознательность и пугать холодной войной пленник.

– Ты джаст момент пока живой, амиго, а можешь зробытысь – труппо! – если это и пошутил дядька, то никак себя не выдал, – Твоим номером воспользовалась русская мафия! Мы ведем переговоры о поставке партии кокаина! Поэтому усохни и запри уши!

Доверчивый пленник испуганно заткнулся и, наверное, забился под фаянсовую ванную. Во всяком случае больше наружу не рвался, и дядька Макар смог вернуться к коктелю.

В этот момент Радикюль как раз вынимал из ноутбука дискету с только что в нужную сторону отредактированным договором. Теперь, если подписать именно этот вариант договора, комбинат достанется не туземцам, а одному частному лицу с российским гражданством.

– Ну, ни пуха! – отсалютовал Макар салабону и, нечаянно сев на пульт, врубил телек.

– «Ништяк», я – «Кумар», выхожу с дискетой, – доложился Радикюль и покинул апартаменты, прижимая к бедру позаимствованную манерную синюю папочку.

Дядька Макар закрыл дверь, абы чего не вышло и не вошло, и стал гонять телик по каналам в поисках порнухи.

Группа Сергея Шрамова пока работала по графику. Так, чтобы поблизости не нашлось, где перевести документы из электронного вида в бумажный, получиться не могло. В «Невском паласе» сервис на все случаи блатной жизни. Прикинутый американским юристом Радикюль поднялся в лифте на пятый этаж, где размещался офис-центр. Факсы, словно шелкопряды нитку, выжимали наружу рулоны бумаги. Ксероксы морзянили, как мигалки гаишников и выплевывали горячие копии.

Кося под важного человека, Радикюль пробил в кассе чисто неприличную стоимость распечатки с дискеты на цветной принтак. Десять баков? Без вопросов. Он был первым за три месяца, кого не напрягла стоимость услуги.

Уже с распечаткой исправленного в нужную сторону договора в синей папочке Игорь Гречкин спустился на второй этаж и стал ошиваться у конференц-зала среди фикусов. Ему оставалось до поры сопеть в тряпочку и любоваться чужой красивой жизнью. И он стал любоваться.

Сверху открывался панорамный вид на вылизанный с мылом вестибюль. Там переминалось несколько пиплов в очереди в валютник. Какая-то старая кляча в соболях выходила из антикварной лавки, и продавец бобиком подпрыгивал следом с перевязанной ленточкой коробкой. У выхода на Невский проспект кемарил на посту с открытыми зеньками лакей в ливрее, а придурок японец зачем-то со всех ракурсов щелкал его фотоаппаратом.

Мимо внутрь конференц-зала прошли вывезенные из Штатов мистером Смитом охранники, обнюхали зал специальными приборами, разобрались по секторам. Потом мимо Радикюля прошелестела обслуга с русской и американской сторон. Они еще не все перезнакомились и перетрахались, и когда наступит моменту море, должны будут принимать Игоря за коллегу из противоположного лагеря.

Мимо просочилась званая и незваная пресса в неторжественных шмотках. Часть журналистов в расчете на богатый фуршет – наивные. Часть с припасенными острыми вопросами, поскольку ситуация вокруг нефтекомбината накалилась, будто подкова в горниле.

Затесавшийся в эти ряды патлатый Филипс выглядел забубенной акулой пера и никак не выдавал рожей, что узнал Радикюля даже в приличном костюме. И наконец в конференц-зал важно прошествовали гендиректор комбината Эдуард Александрович, припудривший синяк на скуле Виталий Ефремович и мистер Смит.

В обратную сторону мимо Радикюля вышли официанты, разложившие на трех задвинутых подальше от прессы столах несколько лоханей с бутербродами и разлившие по сотне рюмок ящик водки. Такой типа скромненький фуршет. И только тогда в зал осмелился войти и Радикюль.

– «Ништяк», я – «Кумар». Я в зале, – еле различимо шепнул Радикюль. Микрофон у него был присобачен на рукаве вместо запонки.

– «Лесоповал»? Вызывает «Ништяк»! – переключился на следующего игрока сидящий в комнатенке, больше похожей на бомжатник, Антон, – Ваш выход! – и выдохнул кольцо специфически пахнущего дыма.

– «Ништяк», я – «Лесоповал», фишку понял, – вышел на связь Сергей Шрамов, развалившийся прямо в расхристанной одежде на пуфике в номере Эпифани, – Ну, милая, мне пора, – только что заданный вопрос шоколадки, зачем он вчера оставил в камере хранения в девятнадцатой ячейке новый чемоданчик, набитый газетами, Шрам не удостоил ответа.

Эпифани как раз подводила губы помадой, по этому прагматично решила сачкануть прощальный поцелуй:

– А как еще есть по-русски «милая»? – вместо поцелуя решила она повысить культурный уровень.

– Запоминай, или записывай: лялька, бикса, двустволка... – тоже не склонный к лишней слюнявости Шрам послал черномазой красотке воздушный поцелуй и вышел в коридор, удаляя бардак в одежде. Весь такой соответственно случаю прикинутый в «Хьюго босс». На память о нем осталась на столике распатроненная коробка конфет «Водка в шоколаде» и стойкий запах дорогого одеколона «Аляска-блюз».

– «Ништяк», я – «Лесоповал». Приближаюсь к объекту, – негромко пробубнил Сергей в кулак, точнее, тоже в запонку.

– «Кумар», я – «Ништяк». «Лесоповал» на подходе, – слегонца заторможено, но пока без запинки зазудела связь в ухе Радикюля.

Одно дело заламывать купюру из пачки, другое дело – заламывать документ. Форматы не совпадают. По этому заламывание было решено отнести на крайняк и попробовать, взяв документы, обратно их уже натурально не возвращать. Игорь так мандражировал по этому поводу, что на остальные трудности нервов не осталось.

И он, типа так и надо, совершенно спокойно и уверенно в себе собрал у сидящих по бокам от мистера Смита и Гуся Лапчатого юристов проверенные в последний раз экземпляры договоров. Сложил в вескую и дородную синюю папку и поднес на подпись главарям. Только, когда он обратно достал из папки экземпляпы договора, это были уже другие экземпляры. Свеженькие, только что отпринтованные, с исправлениями в нужную сторону.

При разработке операции подумывали сунуть Гречкину в карман номер «Плейбоя», чтоб отвлекать внимание от ловкости рук. Но, покумекав, прикинули, что это перебор.

Директор нефтекомбината, как и надо, решил, что подносящий документы на подпись референт относится к обслуге мистера Смита. Мистер Смит решил, что незнакомый пипл представляет российскую сторону. В общем никто ничего не заподозрил – как на свадьбе. И договаривающиеся стороны подписались и приложили печати под тем, что пятьдесят один процент акций нефтекомбината переходит в собственность гражданина Российской Федерации Шрамова Сергея Владимировича.